Платиновая леди

Она ушла, Шубин вновь остался один. Он задохнулся бы от нахлынувших на него тяжких мыслей об одиночестве, если бы не звонок Тани Бескровной. Она сказала, что была уже в десяти метрах от агентства, когда ей позвонил Минкин и сообщил, что к нему утром пришла пациентка, которую сопровождала Нина Васильевна Блюмина. У пациентки от природы крепкие здоровые зубы, но сильно кровоточат десны. «Еще у нее проблемная кожа и все признаки общей дистрофии…» – добавила Таня и сделала многозначительную паузу.

– Ты сейчас где? – спросил Шубин.

– В клинике.

– Эта женщина еще там?

– Да, ей делают снимки зубов, собираются лечить десны.

– Ты думаешь, что она имеет какое-то отношение к Ступину?

– Уверена. И знаешь почему? Потому что Блюмина – а я с ней, как ты знаешь, довольно долго беседовала перед тем, как Ступина отпустили под залог, – делает все словно бы через силу… Видно, что эта дистрофичная особа ей не сестра и не дочь, не племянница, никто… Блюмина ходит с ней по кабинетам с видом человека, которому просто поручили сопроводить эту женщину в зубную клинику… Кроме того, лечиться в «Титанике» недешево, и даже Блюмина, я думаю, себе этого позволить не может. Если бы у этой особы были собственные деньги, зачем бы ей нужно было общество Блюминой?

– Хочешь сказать, что эта женщина от Ступина?

– Во всяком случае, очень похоже…

– Но почему же он не поручил такой пустяк секретарше, а оторвал от работы главного бухгалтера?

– Видимо, он ей больше доверяет.

– Тогда, может, эта женщина – родственница Ступина?

– Может, да только появилась она в таком случае у него очень уж не вовремя.

– А мне кажется, что очень даже вовремя – приехала на похороны Дины.

– У человека такое несчастье – убили жену, пусть даже это и родственница приехала, и что же – сразу лечить зубы? Я понимаю еще, если бы у нее разболелся зуб и его необходимо было бы вырвать, а тут – десны… Можно было бы и подождать…

– Может, ты и права. Блюмина тебя не видела?

– Нет. Даже если бы и увидела, то не узнала бы меня – я переоделась в медицинский халат, надела марлевую маску…

– Хорошо, проследи за ними.

Он положил трубку, и тишина снова сдавила ему виски. Все работают, пытаются найти хоть какую-нибудь зацепку в деле об убийстве жены Ступина, а он, Шубин, глушит водку и никак не может принять решение в отношении Крымова и Жени Жуковой. Если сейчас позвонит Крымов, каким тоном ему с ним разговаривать? Сделать вид, что ничего не произошло? Послать его ко всем чертям? А может, ему еще и спасибо сказать, что он приласкал его жену, сделал за него всю работу? Какая гадость, какая пошлость… Крымов отбирает у него женщин, чтобы потом не дорожить ими, чтобы бросать на произвол судьбы, чтобы заставлять их страдать. Шубин с отвращением и одновременно с завистью вдруг подумал, что брошенные Крымовым женщины даже страдают с удовольствием – им есть что вспомнить…

Он с каким-то остервенением достал из кармана бумажку, ту самую, на которой Крымов своей ленивой холеной рукой вывел имя убийцы… Хотел уже развернуть листок, чтобы прочесть; прочесть и убедиться в том, что нет там никакого конкретного имени, но в последнюю минуту передумал и сунул записку обратно в карман. Словно читая роман, собирался заглянуть в самый конец и узнать развязку… нет, он прочтет все последовательно и, лишь подойдя к финалу, узнает, кто кого любил и кто кого убил. Но то, что Дина не любила своего мужа, точно. Вопрос – любил ли Ступин свою жену? Если любил, значит, и убил… Это ли не бред? Шубин еще выпил водки и на этот раз закусил найденным в холодильнике ломтиком засохшего апельсина. Он был намного слаще лимона. Мысли заработали ровнее. Кто же эта дама с больными деснами, которую сопровождала Блюмина? А что, если Ступин просто занимается благотворительностью? Эта женщина может быть какой-нибудь актрисой или художницей, которой он решил помочь… Ерунда. Разве это помощь? Дал бы денег, и на этом бы все закончилось. Зачем срывать с работы такого ценного работника, как Блюмина? Хотя… может, это сестра Дины? Но почему тогда у нее дистрофия? Дистрофия… Тане это могло показаться. Просто худенькая женщина. Интересно бы на нее посмотреть.

Он уже устал от собственного безделья. Надо было что-то делать. И он позвонил Земцовой в Париж. Трубку взяла, скорее всего, няня. «Мадам на море», – сказала она, и Шубин, бросив трубку, плеснул себе еще водки…

Глава 14