Платит проигравший

Швейцары в дверях попросили предъявить пригласительный билет. Я показал им монету, и они открыли передо мной двери. Холл со стенами, обшитыми деревянными панелями, напоминал кабину лифта-ни окон ни дверей. Двое парней относительно мелкой кубатуры мило улыбались новому гостю. Фэрри преувеличивал в отношении вышибал, эти ребята казались форменными кроликами. Из тонны таких не получится и пяти граммов драки. Один из них протянул руку. Я немного смутился, но все же передал ему монету. Он внимательно рассмотрел ее и бросил в железную коробку с прорезью, вроде той, с какими собирают пожертвования возле церкви. Взамен мне выдали такую же, но серебряную.

— Так и до деревянной дойти можно, -ухмыльнулся я.

— Вами оплачен еще один визит, сэр. Деревянных не будет.

— И на том спасибо.

Панели автоматически раздвинулись, и на меня пахнул специфический запах, в котором смешались духи, табак, ресторанная кухня и множество сопутствующих ароматов. Я вошел, панели за спиной сомкнулись. Все здесь выглядело как кадр из мюзикла про красивую жизнь, где масса света, музыки, туалетов, играют только звезды, а сценарий самый захватывающий. Мягкий скрытый свет освещал потолок так, словно он устремлен в небо, и над залом мигали настоящие звезды. Черный полированный пол, белоснежные скатерти на столиках и море цветов в глубоких вазах, занимавших каждую свободную плоскость. Зал был забит публикой. Мужчины щеголяли в смокингах, дамы сверкали бриллиантами. Пестрота одежды слепила глаза.

На осмотр достопримечательностей ушло минут десять. Помимо ресторана здесь, оказывается, еще два зала-один с карточными столами, другой с рулеткой. В Калифорнии запрещен игорный бизнес, но, как видно, хозяина клуба этот вопрос не очень волнует. Скрыть это невозможно, люди любят общаться, а игроки хвастать выигрышами. Но что говорить о ппестижном заведении, если даже кабак Фэрри не очень обеспокоен, что однажды появятся фараоны и прикроют его. Во времена высоких скоростей и низкой морали такие безобидные развлечения никого не волнуют.

Я перебрался к стойке и устроился сбоку на табурете, так, чтобы зал ресторана хорошо просматривался. Справа от меня был еще один вход, скрытый панелями, которые время от времени раздвигались, впуская очередного посетителя. С внутренней стороны его охраняли такие же мальчики. Эти работали на выход, но я не заметил, чтобы кто-то желал покинуть клуб. В другом конце зала возвышалась широкая мраморная лестница с двумя золочеными фонарями по бокам. Лестница не охранялась, и публика свободно пользовалась ею. Возле стойки, по другую сторону от того места, где я сидел, я заметил дверь, завешанную портьерами. Двое ребят стояли с обеих сторон, и если кто-то приближался на пять футов, они тут же смыкались, как входные панели. ыглядели они безобидно: чисто выбритые, во фраках, с улыбчивыми физиономиями и холодными глазами. Славная парочка, обоим и в голову не приди г отнять чужую жизнь без гарантированной выручки и четкого прикрытия.

Я потягивал пиво и не торопясь изучал обстановку. Ничего из ряда вон выходящего не происходило. В центре зала на небольшой сцене появился оркестр. Команда чернокожих музыкантов отлично исполнила шлягер «Ожидание» и принялась за репертуар Бэни Гудмана. Одного из музыкантов я узнал, это было единственное знакомое лицо среди присутствующих. Забыл как зовут этого парня, я не думал, что он такой прекрасный саксофонист, но брата его я хорошо запомнил. Франк Дилан попал за решетку в конце войны за торговлю оружием. Его еще подозревали в убийстве одного маклера, но мне каким-то чудом удалось снять с него это обвинение. Древняя история, подробности стерлись, и если бы не шрам на подбородке, я ни за что не узнал бы саксофониста.

На сцене появилась худенькая мулаточка и запела низким голосом. И откуда столько силы в полупрозрачном существе.