Плато

- Нет, что вы! - вскричал Гость, словно счел себя оскорбленным. - Вовсе нет. Я частное лицо. Я ее друг.

- Тоже из Отечества?

- Ну да. Приехал проведать, и вдруг...

- Жуткая история, - вздохнула дежурная. - Главное, я отлично знала этого парня. Он чаще других у дяди Питера сидел.

- У какого дяди Питера?

- В нашем баре, - охотно пояснила дежурная. - Мне как раз той осенью вышел положенный возраст, ну и стала иногда ходить. Все-таки в городе живем, не на ферме, верно? У нас почти все на колледж работают. Кто прямо там, кто вроде бы при нем, скажем, гостиница наша в другом месте летом бы прогорела, а тут вечно кто-то приезжает.

- Ну и что же он?

- Нормальный был парень, - убежденно сказала она. - только молокосос, таких и близко к бутылке подпускать нельзя. Пистолет с собой носил для куража. В Отечестве разрешается иметь пистолеты? Нет? Я так и думала.

Он слушал ее историю, словно читал рассказ из чужой жизни - заинтересованно и в то же время равнодушно. Было ясно, что ничего уже не поправить.

- Прямо и не скажешь, что из Отечества, - заключила дежурная, - очень была милая, умная женщина, акцент, правда, а так совершенно нормальная, дети ее любили ужасно. И такой позор для города, для колледжа! - она всплеснула руками.

Все дальнейшее он уже слышал вчера от Хозяина. Мир, в котором не существовало Елизаветы, даже в виде адресата безответных писем, состоял из мертвых вещей и скучных двуногих без перьев. Сосны превращались в шершавые стволы с уродливыми отростками, белки - в крыс, снабженных неприятно пушистыми хвостами.

- И зачем же это все? - спросил он скрипучим голосом.

- Что?

- Если пьяный гад может взять и расплескать. Разбить, как сосуд скудельный. Что это такое? Я просто отказываюсь! - орал он. - Я не хочу! Я не могу! Я семь лет ждал этого утра!

- Успокойтесь, что вы, - девица вышла из-за стойки, обняла его за плечи, напоила водой. - Зачем отчаиваться, если вы с ней непременно встретитесь. Обязательно. И вам для полного утешения достаточно одного.

- Чего? - спросил он сквозь слезы.

- Установить личную связь с Иисусом Христом как вашим личным спасителем, погибшим за вас на кресте. И я подчеркиваю: не за какое-то абстрактное человечество, а именно за вас и за вашу Елизавету. Как вы можете не понимать, что только плоть бренна, но дух, спасенный во Христе, прокладывает дорогу к звездам, где на престоле в единой славе восседают Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. И если Иисус войдет в вашу жизнь - а для этого достаточно открыть ему сердце и попросить его, то...

- Что вы, девушка моя милая, - сказал он почти ласково, мгновенно остывая, - какой там престол в единой славе. Дойти бы до конца этой, навязанной мне дороги, не свалившись, а ваш личный спаситель будет только в ногах путаться. Лучше расскажите мне, где у вас тут хоронят.

По узкой, вытоптанной обочине шоссе Гость добрался до холма, куда на массивных черных лимузинах свозили покойников со всей округи. Прошел под арку с надписью "Гора Надежды", задыхаясь, стал карабкаться вверх по склону - без скорбящих ангелов и замшелых мавзолеев, но с каменными вертикально стоящими плитами, с немногословной надписью на каждой. На окраине города мертвых отыскалось бетонное надгробие, обсаженное маргаритками. Круглый булыжник прижимал к плите полиэтиленовый пакет с какими-то бумагами. Под мутным пластиком он увидел пачку конвертов с аркадскими марками, без обратного адреса. Повертев письма в руках, сложил их на траве аккуратным домиком, чиркнул зажигалкой.