Платон – герой Союза

Подошёл Иванов, сказал, что была связь с базой. Есть приказ Чижова, но надо бы обсудить. Сотников, Платон и Иванов пошли совещаться ближе к головному БМП, поближе к радиостанции. Настроение у всех было подавленное. Не успели! Иванов рассказал о последнем разговоре с командиром роты:

— Чижов рвёт и мечет. Сказал, что будет добиваться у командования решения о создании мобильного боевого кулака для ликвидации всех отрядов моджахедов в этом районе. А нам пока оставаться на месте и ждать решения вечернего совещания у комбрига.

— Пока будем ждать решения, от этих и след простынет. Надо сейчас их искать и уничтожать, — решительно заявил Сотников, — только есть одно «но».

— Что имеешь в виду, Сотня? — спросил Иванов.

— А то, что горючка на пределе, далеко не уедем, а без колёс и огневой поддержки тяжеловато. Эти басмачи на джипах гоняют, — ответил лейтенант.

— Есть предложение. Разрешите? — спросил Платон.

— Давай, — кивнул старший лейтенант.

— Майор Чижов не может отменить приказ начальника штаба бригады, который он подписал ещё вчера вечером. Я должен сделать то, что мне приказали. Найти и покарать!

Образовалась небольшая пауза. Платон ждал, а молодые командиры думали. Ну да, чем закончится совещание вечером, пока неизвестно. Приказ есть, и выполнять его надо. Первым нашёл решение Иванов:

— Делаем так! Сливаем всю горючку в эту машину. На 300 км хода должно хватить. Движок новый, боекомплект практически полный, командир БМП грамотный, а механик бешеный. Думаю, двигать нужно в сторону ближайшего кишлака. У них закон — после боестолкновения до заката похоронить погибших и пристроить раненых. Найдёшь раненых, найдёшь банду. Вопросы?

— Разрешите выполнять? — оживился Платон, жестикулируя механику-водителю, голова которого до сих пор молча торчала из люка. Слушала.

— Я с Платоном, — дёрнулся было Сотников.

— Ага, сиди! А то никто не видит! — остановил его Иванов.

Все знали, что лейтенант ранен. Правда, не сильно. Осколок гранаты порвал мышцы плеча. Вроде вовремя замазали, зашили, перевязали, но через сутки поднялась температура под сорок. Лейтенанта шатало, он делал вид, что ничего серьёзного, но было понятно, что Славу нужно в санчасть. Причём срочно. Иванов молча кивнул Платону, и работа началась.

Михалыч с техником Коляном нашли всех своих. Пока Михалыч матерно горевал, техник, попросив помощи у разведчиков, завернул тела экипажа «тройки» в плащ-палатки и перенёс их в вертолёт. Туда же переносили и остальные тела погибших. Виталик поднялся на ноги и попытался дойти сам, отталкивая руки помощи. Но через пять метров его дрожащее тело дёрнулось, потеряло равновесие и он, смешно размахивая руками, попятился назад и упал на руки ребят на месте старта.

Дизтопливо из первой машины слили почти всё, по этому поводу даже механики поцапались. Григорий считал себя главным и упорно тыкал щупом в пустые баки напарника, вызывая справедливый гнев экипажа «пустой» БМП. Подошёл Иванов и дал несколько практических советов:

— В кишлак зайдёшь, сразу старосту кишлака вытаскивай. Даже если он ничего не скажет, сможешь понять, врёт или нет. Раненых, как правило, он распределяет по семьям. И могилы копают люди из кишлака. В идеале, конечно, родственников найти этих раненых. Через них язык быстрей развяжется. Как-то так, Платон! Найдите этих гадов… Ребят береги.

Напоследок присели за картой, расстелив её на броне. Три чёрных указательных пальца с неизвестно чем под ногтями минуту елозили, спотыкаясь о складки плотной бумаги вдоль красных, синих и коричневых извилистых линий. В конце концов все три пальца остановились у кишлака Конья, а один нервно забарабанил.

— Начните с этого. Горы недалеко, — порекомендовал Иванов.

Прощались быстро. Без улыбок и напутствий. Только Сотников, тяжело облокотившись на плечо Платона и сдув с носа каплю пота, сказал:

— Пленных не бери…

Покажи дорогу, брат