Платон и Дарья

Углубившись в лес, охотники услышали характерные звуки. Их производили кабаны. Охотники приблизились к поляне, пустили вперед своих собак и, засев в засаду, стали терпеливо дожидаться животных. Собаки кинулись в глубину леса. По настойчивому лаю, охотники поняли, что собаки обнаружили зверя. Обойдя диких свиней с наветренной стороны, они погнали лесных животных прямо на охотников. Однако кабаны, что-то почувствовав, остановились на самом краю поляны. Они подняли кверху тупые носы и, насторожив уши, стали усиленно нюхать воздух. По лесу разнесся разноголосый лай собак. Лесные животные как по команде бросились бежать в глубь леса, чтобы покинуть опасное место. Но несколько кабанов через поляну кинулись в сторону охотников. Селенин, вскинув ружье, выстрелил в голову зверя. Дикая свинья, резко мотнув головой, отскочила в сторону и свалилась с ног. Выстрел Семена тоже оказался удачным. Другие охотники оказались менее удачливыми. Многим кабанам удалось уйти живыми и невредимыми.

Низкое солнце склонилось за стройные сосны. Охота закончилась. Казаки, закинув тяжелые туши на сани, направили коней к заброшенной избушке лесника. Вдруг недалеко от места предполагаемого ночлега Селенин услышал короткий рев.

– Это медведь ревет, – тихо промолвил Селенин.

– Тебе видней, ты же старый охотник.

– Смотрите – попадетесь медведю, – шутливо предупредил Семен Перелыгин.

– Вот охотники – медведя испугались! – притворно изумился Шутемов.

– А если добудем медведя, как делить будем шкуру?

– Пока медведь не убит, нечего и шкуру делить, – отмахнулся атаман. – По утру пойдем охотиться, а пока заночуем в старой избушке.

Уже в серых сумерках охотники добрались до места назначения. Избушка, сложенная из толстых бревен по самые окна, утонула в земле. Кое-как раскрыв дверь, они сложили внутри свои вещи и занялись кто чем. Одни казаки взялись разделывать тяжелую тушу дикой свиньи, другие натаскали дров из сухостоя и задали корма коням.

Вскоре между двумя соснами загорелся яркий костер. Легкий ветер, раздувая пламя, не давал затухнуть костру. Иногда он постреливал угольками и распространял пахучий смолистый дымок. Горячий воздух исказил очертания деревьев. Они шевелились как живые. Когда угли нагорели, на жаркий огонь повесили небольшие куски мяса и котел с водой. Кипяток, бурно кипя, стучал металлической крышкой. Запеченное на огне мясо и чай на духмяных травах получились превосходными.

Ужинали в теплой избушке, срубленной на века из добротных толстых бревен при зажженной лампе. Она часто мигала от духоты и копоти. Треснутое стекло покрылось тонким слоем сажи. Все разговоры на время прекратились. Лишь иногда кто-нибудь произносил шутливые фразы. Когда ужин закончился, полились охотничьи истории. С кем что случилось, и кто что видел. А рассказывать было, о чем. Охота для казаков была не только забавой, но и опасным занятием.

– Однажды мы с Платоном пошли охотиться на кабанов. Засели в засаду и стали ждать, когда собаки выгонят диких свиней.  Через некоторое время из кустов на поляну выскочил кабан – повествовал Семен Перелыгин – я выстрелил да промазал. Следом за ним выскочила целая стая диких свиней, а у меня ружье не заряжено.

– Эх, горе-охотник – целое стадо упустил.

– Самому обидно было!

– Как-то осенью мы с Никитиным отправились охотиться на косуль, –  подхватил охотничьи байки Селенин. – Они выскочили на нас неожиданно. Никитин вскочил, встал во весь рост, выстрелил и смазал. Одна из косуль с ходу налетела на него, сбила с ног и начала топтать копытами. Если бы я не застрелил ее, то она втоптала бы его в землю. Я его спас от верной смерти.

– Да всяких опасностей на охоте случается, – раздумчиво проговорил Шутемов. – Почти каждый охотник в хуторе имеет ранения от охоты.

И хотя рассказывались охотничьи байки уже не один раз, но все равно все слушали их как будто впервые.

– Я, наверное, продам свое ружье, – вдруг сказал Семен.

– Да ты что, Семен, Платон вернется – охотиться будет.

– У него душа не лежит к охоте.

– Без охоты не прожить. Человек с древних времен охотится.

– А где у тебя сейчас находится сын, Семен?

– Ранили, лежит в госпитале, – ответил Перелыгин.

– Вернется – женим на Дарье Чернавиной.

– Да Платон жених хоть куда.

– Да и Дарья тоже ничего!

– Будут любоваться всю жизнь друг на друга.

– Только бы война закончилась, – раздумчиво проговорил Семен.

– Закончиться, не будет же она продолжаться вечно.

Надвинулась глухая уральская ночь. В лесу наступила удивительная тишина и спокойствие. Около избушки красными огнями переливались угли. На мглистом небе зачернелись пики безжизненных елок. На небе одна за другой загорелись яркие звезды. На чистое безоблачное небо взошла луна. От луны и от искрящегося воздуха стало совсем светло. Но все же на небе было намного светлее, чем на земле.