Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только

Сам Ким Стенли РОБИНСОН в последней части романа остроумно переигрывает идею реинкарнации. Происходит это в беседах Чжу Исао (И):

– Начало жанру жизнеописаний положено в религиозной литературе: сборники житий христианских святых и мусульманских мучеников, а также буддийские тексты, описывающие жизнь через длинные последовательные перевоплощении, – «Сорок шесть переселений» Гангхадары, «Двенадцать проявлений Падмасамбхавы», а также «Биография Гьяцо Римпоша, с первой по девятнадцатую жизни»…

Например, такой буквалист, как Дху Сянь, будет пытаться точно сопоставить даты смерти и рождения своих героев, вписывая ряд выдающихся актёров истории в серию перевоплощений, и утверждать, что они совершенно точно всегда были одной душой из-за выбора профессии, но из-за трудностей с совпадением дат в конце концов он был вынужден делать некоторые дополнения к своей серии, чтобы все его герои шли друг за другом последовательно. В итоге в своих бессмертных трудах он приходит к формуле «делу время, потехе час», таким образом, оправдывая чередование жизней гениев и генералов с третьесортными портретистами или сапожниками. Зато даты совпадают!

Трудности перевода

Переводчик Елизавета Шульга к концу, похоже, подустала, от переложения непростого романа, допустив здесь несколько промахов:

– Вписывая ряд выдающихся актёров истории в серию перевоплощений, и утверждать, что они совершенно точно всегда были одной душой из-за выбора профессии.

Вот оригинал:

– Strings of prominent historical actors through several reincarnations, asserting that he can tell they have always been one soul by what they do.

А вот более точный перевод:

– Создает цепочки выдающихся исторических деятелей через их реинкарнации, утверждая, что они были одной душой, исходя из сходства их деятельности.

Actors – это далеко не всегда актеры. Гораздо чаще оно так и переводится: актор.

Аналогичным образом нелепа фраза «он приходит к формуле „делу время, потехе час“, таким образом, оправдывая чередование жизней гениев и генералов с третьесортными портретистами или сапожниками», хотя даже из контекста понятно, что ради совпадения дат Дху Сянь вынужден был вставлять в свою хронологию перевоплощений людей второстепенных, оправдывая это тем, что душе надо хоть немного передохнуть от великих дел: «кто много работает, должен и расслабляться».

Непрерывность парков

В последней книге романа среди других примеров Чжу Исао (И) упоминает самаркандского «старца Красное Чернило, который в своей коллекции реинкарнаций собрал жизнеописания, используя для выбора героев что-то вроде момента клинамена, поскольку каждая повесть в его сборнике содержала момент, когда герои, чьи перевоплощения всегда носили имена, начинавшиеся с одних и тех же букв, приходили к перекрёстку в своей жизни и отклонялись от задуманного для них курса».