Платоническое сотрясение мозга

Ты умер.
Твои глаза жадно глотают тьму,
Как две цапли воду после долгого перелета
через пустыню.

Ты оглох.
Ты слеп.
Потерял сознание, речь и память —
Таковы правила предстоящего путешествия.

Два миллиарда лет тому назад Господь обрел этот мир,
Мир Господний обрел твою душу,
Твоя душа обрела Дух, а значит, она бессмертна,
Ибо Дух есть тот неизменный порядок души,
Который неспособна изменить вечно гниющая
Зловонная и серная вечность.

Я один знаю формулу твоего Духа —
Это сладкие, как любовь, вечно осыпающиеся цветы,

Это апельсиновое солнце и запах жженого сахара,
Подгоревшего на большой столовой ложке,
И ангелы, рассыпающие между звезд
соловьиные трели...

Твое тело будет предано земле или огню,
Оно сгорит или распадется на атомы,
Но это не важно, ибо оно есть только кокон,
А душа твоя есть бриллиантовая стрекоза,
Она будет сорок дней парить в околоземном эфире,
Слушая о любви к тебе,
Собирая силы для будущего путешествия.

Она полетит к своей новой жизни,
Пересекая океаны времени,
И скоро твоя постоянная душа
Достигнет суши, и начнется новая жизнь.

Твои глаза, вдоволь напившиеся тьмы,
Снова распахнутся навстречу солнечному свету,
Ты побежишь босыми ногами по росе
И когда-нибудь вдруг вспомнишь обо мне.

Это будет неясное, смутное воспоминание —
Луч, пронзивший память.
Ты на мгновение задумаешься,
Вдруг начнется дождь,
И ты бросишься по козырек универмага,
Навсегда забыв обо мне.

Когда душа пересечет двенадцать океанов времени,
Она снова обретет способность на встречу со мной,
Но мы не встретимся,
Мы больше никогда не встретимся,
А если и встретимся в новой жизни, Не узнаем друг друга...

Но душа сохранит навеки
Это неясное предчувствие,
Столь необходимое, чтобы снова и снова
Жить, испытывая вдохновение.

Ты идешь по лестнице в небо,
Навстречу своей бесконечной славе,
У тебя будут новые лица,
Новые голоса и новые мысли,

Ты проживешь еще тысячи жизней,
У тебя будут тысячи новых имен,
И все имена ты прославишь.
Прощай навеки...

Впереди — новые роли.

Полковник аккуратно сложил листок бумаги с текстом Колиной пьесы вчетверо, спрятал его во внутренний карман шинели и спустился со сцены. Он прошел зрительный зал до середины и остановился. Он стоял так долго, и молчал, и делал все возможное, чтобы не обернуться.

Через минуту полковник вышел из клуба, надел папаху и пошел домой. Он шел один через пустой заснеженный плац и плакал. Впервые в жизни. Но никто не видел его слез. Он сам не чувствовал их на своем лице. Холодный северный ветер уносил их в небо, к далекой планете Гвидо, туда, где со своей возлюбленной танцевал свой изысканный танец король пчел.

Москва, 2001-2007