Плацдарм

Я уставился на руку, потряс… Грязная и ничуть не мистическая. Но факт исходил запахом тухлого жаркого. Выскочил на улицу, вдохнул полной грудью… Мир изменился, да. Функция слабо клюнула знакомыми сигналами — био… и аква? Я медленно прошелся на зов, выйдя к задворкам домика номер 2. Качели, собачья будка, стол без двух ножек и облупленная механическая колонка, как привет из детства… Осторожно качнул рычаг. Зажурчало, сипло стравило и щедро плеснуло в желоб. Сухие тянутся к воде? Теперь не сомневался… Жаль до аквы не докопаться, но воду примем с благодарностью.

Попутно проверил ширму, раз уж довелось приблизиться. На подкорке бродили подозрения, щедро сдобренные видом мутной неприступной пелены. Спустился от домиков чутка вниз, в небольшую ложбинку, и привычно ткнул ладонью в преграду. С трудом сдержал крик… Руку полоснула боль, распустившись огненным взрывом в затылке. Ожидаемо; выводов, навскидку, несколько — проницаемость барьера варьируется, где попало не пробьешь и я не вывожу. Возможно, не хватает сил, барахлит потрепанная основа, во что верить не хотелось… В любом случае, планировал сперва выдвинуться к Оси. Ломиться сквозь барьер на удачу — крайний случай.

Убедившись, что периметр чист, а на подходах не трется сухостой, вернулся к побоищу. Продрался через ошметки и вопросительно глянул на Шеста.

— Жить будет.

Крыса ушла в бессознанку, но дышала ровно. Лицо порозовело, отринув синюшную бледность. А Шест, как серел слоновьей кожей, так и продолжал… хотя подрали и его.

— В соседнем домике осталась кой-какая мебель. Мы здесь задержимся…

Тощий легко подхватил девушку и затопал на выход. Герой и рыцарь, а я попер рюкзаки… Зеркало бы мне, посмотреть, что с ухом. Устроившись на нехитрый постой, привлек тощего к сбору био, коего насыпало восемь штук. Бедно, но своевременно… Перед колонкой с водой тощий изобразил тазобедренным нечто ритуально-восторженное, и мы занялись медициной. Почистились, помылись, натерлись зеленью… Такими темпами, перевязочный материал мы изведем в рекордные сроки.

Я пощупал ухо, горящее болью. Боевая горячка отступала, возвращая чувствительность. Тело откровенно ныло… Не отказался бы от таблетки обезболивающего, чтобы расширить пространство, норовившее свернуться в точку.

— Выжили, — вдруг сказал Шест и потряс кулаком в сторону Оси. Уточнять не стал.

— С костерком поосторожнее, — предостерег тощего. Слать приглашение дымовыми сигналами не планировал. — И поедим что ли…

К вечеру очнулась мелкая. Резко привстала, обвела взглядом комнату и коротко застонала, схватившись за повязки. Но на лице светлая искра довольства при виде нас, перебиравших амуницию.

— Не дергайся, — буркнул Шест и сунул Крысе миску с варевом, которое самолично окрестил рагу. Допущение смелое, достойное уважения. Хотя назад не просилось и ладно.

— Вы чего, умылись? — подозрительно спросила девушка, стуча ложкой. Здоровый аппетит сигнализировал о верном медицинском курсе.

— Че сказала? — вскинулся Шест. — Грязными чертями назвала, так что ли?

— Придурок…

Я вышел из домика. В редких зарницах, разгонявших подступавшую темноту, местность проступала рядовым загородным пейзажем. Если присмотреться, видны монументы эстакады, но детали разрухи заретушированы тенью. Плохо — дотошный наблюдатель мог разглядеть отсветы в приютившем нас домике. Свечной огарок, костерок в низине — как ни старался минимизировать видимость, найти цель можно… Значит, дежурство.

— Живы еще? — вернулся к дом. В ответ насупленное молчание.

— Поможешь, командир? — нарушила паузу Крыса. — Хочу помыться. Тощему не верю, морда сальная…

— Сука психическая… — Шест пересел в угол и с яростным сопением уткнулся в рюкзак, зашуршал. Хороший вечер, отдает чем-то ностальгическим…

Задавил усталость и согласился. Вышли, являя потустороннее шествие — я со свечным огарком и Крыса с Малютой. Девушка держалась бодрячком, и не скажешь, что недавно пласталась, отбывая. Разделась ловко и без стеснения — уложила одежду на поддон, пристроенный нами рядом с колонкой, и кивнула в ожидании. Ореол свечи позолотил кусочек дворовых зарослей… Скрипнул рычаг под моим нажимом.

Крыса мылась скупо и сосредоточенно. Я бы сказал — функционально. Смотрел на нее спокойно, без гормонов. Худое тельце, два простора для фантазии на месте груди, поджарые ягодицы в странных шрамах… Девушка шикнула, задев рану, и я очнулся. Мелкая успела облачиться в чистое и демонстрировала готовность покинуть разливы влаги. Сунул ей огарок:

— Дежурю первым, предупреди Шеста.

— Я могу…

— Да, ты можешь пройти нах… — согласился.

Сел на обрубке дерева и остался наедине с ночью. В домике недовольно забурчал тощий под ехидное хмыканье девицы. Пусть притираются… Мне в радость. Подкрался холодок — принес ностальгическое желание почувствовать кожей резкий штормовой порыв ветра. Движение, сука, жизнь, я помню… Сверкнула молния, подсветив корпус чуждого агрегата — мертвый безответный силуэт. Хренов ведроид операторской реальности…