Плацдарм

— Может, нужно помочь? — снова спросил Саша, но лейтенант и в этот раз не ответил. Дым из коридора усилился. Послышался прерывистый шорох. «Круглов, принимай!», донесся приказ Скадова. Лейтенант, согнувшись, скрылся в дыму, но вскоре появился, таща на себе дядю Ваню — сам идти тот не мог. Комендант тут же отправил офицера с приказом привести санитаров. Поддерживая голову, Круглов уложил дядю Ваню на пол. Саша заметил красное пятно, расплывающееся у него на животе.

— Закрывай! — приказал капитан Скадов, появившийся из коридора последним. Упрашивать Сашу не пришлось — рубильник вниз, и коридор с мягким хлопком исчез.

[1] Что за черт!

[2] Генрих, ты куда пропал?

Глава 52.ОРИГИНАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ

Генерал Говоров ехал на улицу Горького, в Московский горком партии.

На улицах было непривычно пустынно. Генерал вспомнил, как приезжал в столицу незадолго до войны — его тогда поразила кипучая энергия четырехмиллионного города. Наверное, то же самое было и здесь, в параллельном мире. Но когда Троцкий объявил, что падение столицы неизбежно, ее население потянулось из города — так же, как и при вторжении Наполеона в первую отечественную войну. В отличие от в француза, любившего яркие жесты, немцы не стали дожидаться символических ключей от города, но, войдя в него, не могли не удивиться безлюдью на улицах — едва ли пятая часть от жителей осталась в городе. Освобождение Москвы, случившееся совсем недавно, пока еще не изменило кардинально эту ситуацию — территория столицы представляла собой анклав, окруженный со всех сторон немецкими войсками, так что сообщение с большой землей осуществлялось только через коридоры между мирами с их ограниченной пропускной способностью. Говоров подумал, что в нынешней ситуации это и к лучшему: если коридоры закроются, лишние гражданские здесь совсем не нужны — прежде всего, как их кормить?

Говоров звонком предупредил секретарит горкома о своем визите, но, видимо, никаких распоряжений не было сделано, и на вахте генерала попытались притормозить — молодой офицер не знал в лицо главнокомандующего. Недоразумение быстро уладили, но осадок остался. У генерала появилось нехорошее предчувствие по поводу того, как поставлена в горкоме организационная работа. Вместе с помощником, капитаном Скворцовым, Говоров по парадной лестнице поднялся на третий этаж, где располагался кабинет руководителя Московской партийной организации. Секретарша, которую успели предупредить, встретила высоких гостей в приемной и проводила их до дверей кабинета.

— Товарищ генерал, очень рад! — секретарь, сидевший по двумя портретами — Сталина и Троцкого (успел подсуетиться, подумал Говоров) — живо выскочил из-за стола и с несколько растерянной улыбкой на широком лице направился к вошедшим. — Разрешите представится, Самсонов Сергей Георгиевич. Что же вы не предупредили заранее, мы бы подготовились…

— Предупредили, — сухо ответил генерал, — видимо, вам не передали.

Растерянность вновь промелькнула на лице партийца.

— Увы, такое может быть, — проговорил он извиняющимся тоном, — работа аппарата еще не налажена, приступили совсем недавно, столько всего сразу свалилось… да вы садитесь, товарищи. Чаю принести? — и, не дожидаясь ответа, он кликнул секретаршу.

— Чай потом, — прервал его Говоров. — Расскажите, товарищ Самсонов, какие меры вы собираетесь предпринять.

— Меры? — переспросил тот, словно услышал незнакомое слово. — Меры в связи с чем?

С каждым произнесенным словом этот человек нравился генералу все меньше. Как он вообще попал на должность руководителя столицы Восточного Союза?

— Меры в связи с закрытием коридоров между мирами, — уточнил генерал, в упор глядя на Самсонова.

Тот, наконец, понял.

— Так они все же закроются, — проговорил он, — нас уверяли, что до этого не дойдет, что ученые справятся… у вас другая информация, товарищ генерал?

Говоров с трудом верил своим ушам.

— Вы понимаете, товарищ Самсонов, что угрожает столице, если коридоры на большую землю перестанут работать?

В кабинете повисла тишина. Стало слышно чириканье воробьев на подоконнике, секретарша с кем-то говорила по телефону — слов не разобрать, но, судя по тону, о домашних делах. Под ногой генерала скрипнул паркет. Растерянность на лице Самсонова теперь разбавлялась испугом. По первым дням войны Говоров хорошо знал это выражение — новости порою были настолько плохи, что разум отказывался их принять. Страх парализовал, не давал возможность осмыслить происходящее, сделать хоть что-то в критической ситуации. Вместо того, чтобы действовать, руководители ждали приказов из центра, а если их не было, прятали голову в песок.

Именно это случилось с Самсоновым, понял генерал.

— Вообще-то я здесь временно, — признался Самсонов, жалобно глядя на генерала, — занимаюсь текущими делами в ожидании товарища Бухарина.

— Какого товарища? — переспросил Говоров, не поверив своим ушам.

— Как какого? — в свою очередь переспросил Самсонов. — Бухарина Николая Ивановича, он же был первым секретарем горкома до войны. Сейчас возвращается из эвакуации, на днях должен прибыть…