Плацдарм

— Жду доклад, товарищ генерал, — ответил тот, — отправили четыре орудия из Левашово.

— Сопровождение?

— Взвод тридцатьчетверок.

— Хорошо. Как только будут известия, сообщите немедленно.

Говоров провел рукой по лицу. Усталость, накопившаяся с начала наступления, давала себя знать. Да, войска движутся вперед, но каждый шаг дается все труднее. Ударная группировка тает на глазах, и во основном не из-за боевых потерь, а из-за поломок. Сможем ли мы двинуться дальше на восток, за Кострому? Хороший вопрос, и ответ на него сейчас добывают партизаны Орловского, защищающие мост. Пока они держатся.

И самое главное — защитить мост, пока проклятые «Юнкерсы» не разнесли опоры.

В Центральном штабе партизанского движения работа кипела день и ночь. Председатель штаба Валерий Громов с того самого дня, когда на совещании у Троцкого приняли решение о встречном наступлении на Кострому в обход Кирова, знал — партизанам придется внести весомый вклад в достижение целей операции.

Отношения у Громова с Тухачевским были, мягко говоря, прохладными — маршал не верил в то, что в современной войне нерегулярные формирования могут оказать серьезное влияние на исход сражения. Тем более, если эти формирования не подчиняются непосредственно армейскому командованию. Эту точку зрения Тухачевский неоднократно высказывал на совещаниях. Громов, будучи старше Тухачевского на пятнадцать лет, не спорил — он знал, что правота проверяется на поле боя, а не в кабинетах на совещаниях.

И этот момент, наконец, настал. Войска Восточного Союза, начавшие наступление довольной бойко, все же забуксовали. Последнее решение Троцкого об усилении наступающей группировки мобильными резервами, переброшенными с других участков фронта, придало наступлению дополнительный импульс. В частности, удалось провести решительный штурм Котельнича и захватить железнодорожный вокзал и депо. Остатки обороняющейся группировки вытеснили за реку Вятка.

Неприятным сюрпризом для Тухачевского оказалось появление танков Т-4: эти машины не могли противостоять тяжелым танкам Л1 и Л2 — аналогам советских ИСов, однако были способны наносить удары по тылам наступающих войск. Так и случилось — почти сразу после взятия Котельничей рота Т-4 внезапной атакой разгромила колонну с боеприпасами, выдвинувшуюся из Орлова. Т-4 обладали высокой мобильностью и большим запасом хода, особенно с дополнительными топливными баками. Немецкие танки улизнули от погони и теперь наверняка готовились к следующей операции. И вот тогда Тухачевский пришел-таки на покон в Центральный штаб — он хотел знать, куда скрылись немцы. Ситуация усугублялась плохой погодой, установившейся восточнее Костромы, так что провести разведку с воздуха возможности не было.

Что ж, общее дело превыше всего. Громов не стал вспоминать пренебрежительное отношение маршала к партизанским соединениям, и сразу после встречи с ним засел со своим штабом разрабатывать операцию. По факту войска Тухачевского контролировали лишь дорогу от Кирова до Котельничей и полосу шириной десять — пятнадцать километров по обе стороны от нее. Дальше начиналась серая зона, формально занятая немцами и румынами, но на деле во многих деревнях, особенно вдали от дорог, захватчики появлялись не чаще раза в год: партизаны чувствовали себя там, как дома. Но в крупных населенных пунктах гарнизоны были. Впрочем, в каждом из таких пунктов Штаб имел агентуру, собиравшую информацию о дислокации и передвижении вражеских частей.

Настало время активизировать эту сеть. Танки Т-4 — это не иголка в стоге сена, так просто им не скрыться. По лесным тропам они не передвигаются, следы гусениц на грантовых дорогах читаются на раз, и танкам нужно топливо, так что рано или поздно они попадутся. Проблема в том, что вариант «поздно» командование не устраивал — затягивать наступление было нельзя, время поджимало. На поиски Тухачевский дал двенадцать часов.

Громов не сомневался, что его люди справятся.

Глава 68. КОНЕЦ БАТАЛЬОНА

Полковник Армии Восточного Союза Артем Ковалев воевал с первых дней войны, с того самого часа, как двадцатого мая 1941 года фашистская Германия напала на его родину. Тогда он был еще сержантом, командовал средним танком «Октябрьская Революция». Близость войны перед роковой датой ощущалась во всем — постоянные провокации на границе, полеты немецких разведывательных самолетов, якобы случайно залетавших на чужую территорию, скопление вражеских войск по ту сторону границы. Сержант Ковалев постоянно тренировал свой экипаж, и спуска ни в чем не давал. Его танк первым вышел за ворота казармы, когда батальон подняли по тревоге. Через полчаса, в первом же боестолкновении с дивизиями Гудериана экипаж Ковалева подбил два легких танка противника — те, с их слабой пушкой ничего не могли поделать с броней «Октябрьской Революции».