Плацдарм

Громов подошел к вопросу с практической точки зрения, предложив немедленно организовать сеть радиостанций для налаживания связи с Восточным Союзом. Так как для трансляции радиосигнала требовалось, помимо передатчика, работающая установка класса «Коридор — 1» или «Коридор — 2», радиостанции проще всего было разместить рядом с этими установками. Громов призвал не медлить, так как неизвестно, сколько еще радиосвязь будет возможна.

— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил генерал Синицын.

— Нам повезло, товарищ генерал, что связь вообще удалось установить, — сказал Громов. — Диапазон частот, в котором происходит резонанс, пока еще достаточно широк, но с течением времени он неизбежно будет сужаться.

— И что тогда?

— Качество связи станет ухудшаться.

Генерал забарабанил пальцами по столу.

— Товарищ академик, вы согласны? — спросил он у Сырина.

— Целиком и полностью, — ответил тот, — в конце концов для связи у нас останется только одна резонансная частота. Рано или поздно нам придется перейти на азбуку Морзе.

— Азбуку Морзе, — повторил Синицын, и после короткой паузы добавил: — Что ж, если потребуется — перейдем на азбуку Морзе. Сколько у нас есть времени для нормальной связи?

— Надо смотреть по динамике приема сигнала, — ответил Громов, — думаю, через пару дней будет ясно.

— Хорошо. Товарищ Андреев, — обратился он к руководителю КБ-45, - в течение суток я жду от вас развернутых предложений по организации радиосвязи между мирами. За основу возьмите доклад профессора Громова.

Андреев кивком подтвердил согласие. Синицын спросил, есть ли вопросы. Вопросов не было. Генерал поднялся, вслед за ним встали и остальные.

— Товарищи, не будем терять времени, — напутствовал генерал.

Известие об установление радиосвязи с СССР застало Говорова в штабе — там как раз обсуждалась текущая обстановка, сложившаяся в районе Костромского железнодорожного моста. Немецкие и румынские части не оставляли попыток выбить партизан, усиленных ротой тридцатьчетверок, с позиций возле моста. Люфтваффе совершило уже два налета, и если раньше «Юнкерсы» пикировали на позиции партизан, то теперь их целью стал и мост — вероятно, немецкое командование уже не было уверено в том, что сможет вернуть контроль над объектом. Одна бомба уже угодила в полотно, повредив шпалы. Целостности сооружения это не угрожало, но для возобновления движения поездов требовался ремонт. Говоров спросил, что можно сделать для организации противовоздушной обороны моста.

— У нас на подходе ИСы майора Крутова, — сказал начальник штаба, — какое-то время они смогут удержать «Юнкерсы» на приличной высоте.

Говоров хмыкнул: тоже мне «приличная высота», четыреста метров… Если немцы захотят разбомбить мост, зенитными пулеметами их не остановить.

— Мы можем перебросить к мосту пятьдесят вторые? — спросил Говоров, имея в виду зенитки К-52 — орудия калибром 85 миллиметров.

— Серьезная задача, — проговорил тот.

В это время в кабинет Говорова вошел офицер и передал ему записку. Прочитав ее, генерал посмотрел на своего начальника штаба, и тихо сказал:

— Василий Евгеньевич, думаю, вы сможете поговорить с сыном.

Глава 67. ТРУДНЫЕ БУДНИ

Очередь к переговорном пункту начиналась от перекрестка, вилась по всему переулку и заканчивалась у входа в двухэтажный каменный дом — один из многих особняков, выстроенных помещиками в Москве после пожара 1812 года. Теперь в этом особняке размещался узел связи между СССР и Восточным Союзом. После катастрофического схлопывания тоннелей, пробивающих барьеры между мирами, многие семьи остались разделенными, и новость об установлении радиосвязи мгновенно разлетелась по Москве. Для частных сообщений отводили не так уж и много времени, однако люди в очереди надеялись, что сегодня им удастся передать весточку родным — стандартное сообщение по утвержденной форме: фамилия, имя, отчество, год рождения и место проживания, и еще примерно триста знаков, в которые следовало вместить все, что хотелось сказать. Примут ли их на той стороне? Точно этого не знали, но надежда на ответ оставалась, пока есть связь.

Управлял переговорным пунктом лейтенант Алексеев — именно его группа приняла первую радиограмму с той стороны. Половину дня потратили на то, чтобы разобраться, как отправлять сообщения — оказывается, радиопередатчик следовало запускать в связке с генератором плазмы. Следующие сутки Алексеев спал не больше двух часов, раз за разом объясняя командирам расчетов установок «Коридор — 2» и «Коридор — 1», как именно передавать сообщения через барьер. В результате через двадцать четыре часа после приема первого сообщения заработали больше десятка трансбарьерных радиостанций.