Плацдарм

Этот эпизод с советским танком со временем почти забылся, а вспомнил о нем Отто спустя полтора года, в битве под Троцкоградом. Войска Председателя партии, казалось, уже разбитые, внезапно перешли в наступление, прорвав фронт на северном участке, где стояли румынские пехотные дивизии. При виде тридцатьчетверок союзники разбежались, оголив фронт. В прорыв ринулись многочисленные советские бригады, жаждавшие реванша. И сейчас, спустя уже три года, после объявления победы, правда о том сражении оставалась под прочным замком цензуры. Официальная версия гласила, что немецкое командование специально спровоцировало советское контрнаступление, чтобы выманить с оборонительных позиций подготовленные резервы врага и уничтожить их быстрым ударом. Да только Отто сомневался, что все было именно так. Он бы сказал иначе — судьба армии Паулюса висела на волоске. Если бы Манштейн опоздал с деблокирующим ударом на несколько часов, все могло бы повернуться иначе. Лейтенант чувствовал, какая нервозность тогда царила в штабах — атмосфера неуверенности, против воли офицеров, передавалась вниз и доходила до тех, кто бился на земле. В конце концов, русские дивизии, опрометчиво устремившиеся вперед, угодили в котел, и очередные десятки тысяч пленных потянулись на запад, а победное наступление вермахта продолжилось. Остановилось оно уже на Уральском рубеже, и немецкая пропаганда торжественно объявила о победоносном завершении войны. Да только мирный договор — как с Францией или Англией — так и не был подписан: Советы с демонстративным презрением отвергали любые попытки дипломатии. Разумеется, отказ от переговоров идеологами третьего рейха выставлялась как еще одно доказательство варварства славянских племен.

Война приняла вялотекущую форму. В сорок третьем в панцерваффе появились тяжелые танки, как ответ на советские машины. Первые батальоны отправили на восток, в Урал и в северную Африку: считалось, что если Соединенные Штаты и предпримут десантную операцию, то именно там. На самом деле США больше были озабочены войной с Японией, которая шла с переменным успехом, и помощью Восточному Союзу в его борьбе с Германией на уральском рубеже. Экипаж Отто был одним из первых, кто осваивал новую машину, и, несмотря на «детские болезни», бывалым бойцам она понравился. Механик-водитель не переставал восхищаться: танк массой под шестьдесят тонн управлялся почти так же легко, как и автомобиль!

До мая сорок пятого, когда внезапно выяснилось, что существует параллельный мир, в котором — кто бы мог подумать! — Германия проиграла войну, тяжелые танковые батальоны почти не принимали участия в боевых действиях. И вот теперь все изменилось. Впервые за последние три года вермахт столкнулся с противником, готовым атаковать на территории, которую рейх считал своей. Неудачи немецкой армии под Москвой, уступившей поле боя фактически десанту, переброшенному по тоннелям между мирами, заставляла задуматься: в чем причина неудач? Отто жадно ловил новости с нового участка восточного фронта, по вечерам читал газеты и просиживал у радио, пытаясь найти зерна истины в пропагандисткой шелухе. Как-то раз в середине июня Отто повстречался со старым товарищем, Вильгельмом, приехавшим на побывку как раз с «западного восточного фронта», как в разговорах между собой стали называть линию боевых действий, опоясавшую Москву. После третьей рюмки шнапса Вильгельм наклонился к Отто и громко спросил, будто продолжая спор, начатый с кем-то другим:

— Вот скажи, на хрена нам эта земля? Там только местные и мы, и местных в сто раз больше, чем нас. И знай, Отто, — они нас крепко не любят, и с каждым годом становятся злее…

Отто спустил разговор на тормозах — не дело говорить такое, особенно офицеру. Особенно в людном месте, где много лишних ушей. Когда отпуск закончился, Вильгельм отбыл назад, в расположение пятьсот шестого батальона. Через неделю он погиб в лобовой атаке на позиции, защищаемые новыми танками русских — теми, что с приземистой башней и «щучьим носом». Узнав об этом, Отто вспомнил последний разговор с Вильгельмом и задумался — а так ли уж неправ был его товарищ? И то, как Модель организовал транспортировку тяжелых танков в Ярославль — целая спецоперация, с боевым охранением, с самолетами и даже вертолетами! — казалось, подтверждало правоту Вильгельма. Лейтенант испытывал сложные чувства — с одной стороны, удовлетворение тем, как четко и слаженно сработали все службы и подразделения охраны, не допустив ни одного серьезного инцидента, а с другой… мы что, теперь каждый раз будем перемещаться по этой земле именно так?..