Плацдарм. Игра на выживание

С трудом уцелевший человек долго бессильно ругался и клял пернатых, бегающих и летающих, наблюдая, как птицы безошибочно нашли едва заброшенную дерном яму, на дне которой покоился несчастный пес.

Страусы долго еще метались по степи, вырывая друг у друга кровавые ошметки, оставшиеся от верного спутника. До сих пор, хотя прошло уже больше восьми суток, мужчина тяжело вздыхал и чувствовал себя так, словно предал друга или продал родину агентам империализма.

Наконец человек закончил свой немудреный завтрак, состоявший из саморазогревающихся консервов и местных кислых ягод, как появился его собственный преследователь.

Из-за куста на поляну выглянула хитрющая морда. Затем на поляну, осторожно шевеля ушами, вышла тварь, которая сильно смахивала на росомаху. Она также точно косолапила, имела низкий, неинтеллектуальный лоб, хитрющие монгольские глазки и невероятно злобную морду.

Наконец человеку удалось увидеть своего преследователя близко и убедиться, что он значительно больше росомахи и чуть меньше гризли. Пожалуй, преследователь потянул бы на гималайского мишку.

Зверь подогнул лапы и упал на брюхо в десяти шагах от костра, мгновенно растекшись по земле, словно под шкурой его была разлита вода, причем проделал это совершенно нагло, разве что лапы под мордой не сложил. После чего преследователь щелкнул клыками, отгоняя назойливое насекомое, и уставился на свою жертву. И столько в этом взоре было наглости, ленивого косолапого превосходства и невысказанной уверенности в том, что добыча никуда от него не денется, что человек схватил ружье и выпалил.

Он, стреляя, знал, что не успеет.

И верно – в том месте, где картечь взрыла сырую землю, преследователя уже не было. Он стоял у кустов вполоборота, с прищуром глядя на разъяренного человека. Человек что-то бессвязно крикнул, но второй раз уже стрелять не стал. Зверь нахально почесал брюхо задней лапой и гордо удалился. Миг, и кусты замкнулись, поглотив его, словно призрак.

Человек едва удержался, чтобы не завыть от отчаяния.

Опасаясь, что начнет палить в кусты на малейшее дуновение ветерка, он отложил ружье в сторону, потом сел на скатанную плащ-палатку и обхватил голову руками.

Судя по всему, наглая тварь решила напомнить о себе, и все.

Не в первый, кстати, раз.

Правда, раньше она никогда не подходила так близко к костру. Еще три дня назад человек был уверен, что покончил с ней. Он даже позволил себе, услышав далекий взрыв, разнесшийся над лесом и вспугнувший сонмища птиц, распить единственную бутылку любимого вина, которую волок на горбу на случай встречи с людьми. Однако заряд лимонки, вложенной в соблазнительно приоткрытую банку китайской тушенки, разнес в клочья кого-то другого. Или же, что вернее, демонический медведь нашел способ подорвать заряд, чтобы, спокойно расправившись с «Великой Китайской Стеной», потрусить следом за своей наивной добычей. От него вполне можно было ожидать подобных фокусов.

Зверь первые дни, пока патронов было вволю, держался на почтительном расстоянии и вел себя все же в рамках приличий. Однако после стычки с некоей мерзостью, которая выныривала из пластов развороченной земли, словно дельфин, норовя отхватить мужчине голову, патронов стало значительно меньше.

Самым обидным было то, что по поведению выходца из глубин было неясно, возымели ли картечь и жаканы на него хоть малейшее действие. Человеку хотелось думать, что да, но в глубине души он понимал, что тут дело не обошлось без вмешательства росомахи. Именно при ее появлении «дельфин» в панике удалился, оставив после себя воронку, в которой мог бы застрять грузовик. После этого случая преследователь, словно бы понимая бедственное положение человека, вертелся поблизости, и мужчина был уверен, что временами различает на звериной морде следы злорадства в те мгновения, когда на зверя наставлялось ружье.

Конечно, он пробовал стрелять.

Однако зверь был явно заговоренный.

Картечь секла листья вокруг него, пули разносили в щепы небольшие деревца, а косолапая тварь лишь исчезала в зарослях, чтобы несколькими часами позже вновь появиться в том месте, где только что прошел человек.

При всем при этом росомаха не нападала.

Она могла рычать издалека или ронять слюну на свежий человеческий след, вертеться вокруг ночного костра, но никогда не бросалась в атаку, даже когда ружье оказывалось на плече, а костер был погашен. Она гнала его к какой-то цели, благо еще, что маршрут бегства совпадал с направлением, которое указывал «маячок».

Через несколько дней, когда человек смирился со своим неожиданным спутником, он обнаружил некоторую странность во всем происходящем. Он видел вокруг себя дикую природу, полную самых агрессивных видов флоры и фауны, которые были бы не прочь полакомиться его костями и внутренностями.

Однако прямых нападений на свою особу он не наблюдал.