Плацдарм. Призраки Древних

– Да я не о том, – Фаэ досадливо поморщилась. – Знаешь, лучшее средство от всех ран и болезней – это хороший секс…

Хэлкар все-таки сплюнул – по крайней мере, мысленно.

Вот что ему сейчас больше хотелось – так это заткнуть уши. Опять же мысленно он попенял убийце за то, что тот избрал своей жертвой Гэлнара, а не Фаэ.

Зря, нет, в самом деле зря!

Девочке бы на Земле на дискотеках нижним бюстом вертеть, а не здесь, в прекрасном новом мире… или не в очень прекрасном. Эх, Георгий, отбирал же народ, как такую-то проглядел?!

Все разговоры внезапно смолкли, даже Фаэ наконец заткнулась. Хэлкар прищурился и скорее понял, чем увидел, что противники взяли в руки раскаленные докрасна стилеты. Он затаил дыхание, до рези в глазах вглядываясь в Ульмара и Ника. Кто из них не выдержит первым?

Неужели Ник?!

Вот тогда появятся новые трупы, непременно…

Хэлкару очень хотелось, чтобы Ульмар с воплем выпустил стилет. Но прошло уже десять секунд, а оба поединщика даже не подали виду, что испытывают боль.

«Черт возьми, да похоже, они вовсе ничего не чувствуют», – подумал Хэлкар. Это было странно, было… неправильно, что ли.

И в тот же момент он увидел… не глазами, в которые по-прежнему безжалостно било вечернее солнце, а иным зрением. Какой-нибудь земной экстрасенс в таких случаях начинает сколь долго, столь и путано плести про «третий глаз» и ауру.

Откуда-то из толпы, из передних рядов протянулись к поединщикам две сверкающих нити: красная – к Ульмару и серебряная – к Нику. И если юноша выглядел как обычно – если не считать, что даже сейчас Хэл мог рассмотреть только его силуэт, то Ульмар показался полностью припорошенным ледяным крошевом. И кое-где этот лед начинал плавиться.

Видение продолжалось не более секунды, потом нормальное зрение вернулось к нему, но Хэл понял только одно: кто-то – точно так, как он – понимает, что убийца – командир «Грифона».

И этот кто-то в силах помочь Нику.

Небольшое облако закрыло солнечный диск, стремящийся к горизонту, и Хэлкар, перестав наконец щуриться, смог рассмотреть лица дуэлянтов. Ник выглядел спокойным, хотя слегка удивленным, зато Ульмар перекосился в злобной ухмылке, от которой у Хэлкара тотчас же зачесались кулаки, а к горлу подступил тошнотворный горький ком. Хэл испугался, что его вырвет прямо сейчас, при всех – от внезапно нахлынувшей ненависти, отвращения и чего-то еще, чему он не мог подобрать названия.

Он глубоко вздохнул, коснулся аметистового кристаллика, враставшего в его тело, и от всей души пожелал, чтобы Ульмар сейчас почувствовал на своей шкуре, что такое раскаленный стилет. Хэл так явственно представил себе, что происходит при взаимодействии раскаленного металла с живой человеческой плотью, что его правую ладонь свело легкой судорогой.

И когда Ульмар швырнул стилет на землю, Хэл нисколько не удивился – все произошло так, как должно было случиться. А понять, откуда взялось магическое воздействие, убийца будет не в состоянии, тем более что кто-то (явно сильней Хэлкара) был сегодня на стороне Ника…

«Ищи ветра в поле, оглядывайся, пока у меня такая защита, ты меня не увидишь!» – с торжеством подумал Хэл и тут же замер, как вкопанный – то же самое случилось и с остальными, никакой защиты не имевшими… И как он ни пытался пошевелиться – ничего не выходило.

И того, что случилось потом, он совершенно не ожидал – Ульмар набросился на совершенно ни в чем не повинную Химеру. Улыбчивая девушка, которую знал весь Эльсинор как «главного завхоза», уж никоим образом – по мнению Хэлкара – не могла заступить дорожку убийце.

Если бы Хэл не знал, что командир «грифонов» использует какую-то магию, он решил бы, что Ульмар ведет себя как самый типичный параноик: сперва выкрикивал какую-то ахинею, потом – видимо, у него совсем стало плохо с головой – ударил стилетом Ника.

Хэлкар даже не успел толком разглядеть, как Сигурд и Ингвар одновременно рванулись к убийце – он увидел лишь, как сверкнула в воздухе сабля, а Ульмар тяжело рухнул рядом с Ником.

Ни злости, ни страха Хэл не ощутил.

Он, не отрываясь, смотрел на лужу крови, которая становилась все больше и больше, и внезапно ему показалось, что тело Ульмара на секунду скрыло черное марево – и тут же морок рассеялся.

Но, кажется, никто больше этого не заметил. «Может, от этого яркого солнца у меня начинается обман зрения? – подумал Хэлкар. – Ну да, так вот оно и бывает: сперва солнышко глаза режет, потом клыки тихонько прорастают, кожа бледнеет… А после и крови захочется».

Ернические мысли приходили в голову совершенно невпопад, но ему хотелось сейчас одного – прогнать от себя кошмар оцепенения, когда понимаешь, что рядом творится зло, – и ничего не можешь этому противопоставить.

Каждый реагировал на происходящее по-своему.