Плацебо

– Человеческая натура – многогранна, – Вальтурис делает реверанс, – ах, ешьте и не спрашивайте! Я приготовил это печенье за пятнадцать минут, я вложил в него душу. Вам что, тяжело, – Вальтурис переходит на крик, – попробовать?

Старик берет печенье. Вертит его в узловатых пальцах, наконец медленно откусывает кусочек и с наслаждением жует.

– Знатное тесто, песочное, – приговаривает он, – если бы вы сдавали экзамен по печенью, я бы поставил вам пятерку, потому что я бы знал, что надо было приготовить печенье…

– Не нуди! – вмешивается женщина с татуировкой бульдога на низком лбу и очень полными губами, из которых торчит золотое кольцо.

– Не ссорьтесь! – Нула говорит мягко, спокойно, – если это так необходимо, мы приоткроем завесу, но только немного, – Нула снижает голос до шепота: – Экзамен состоит из двух этапов. Первый этап – понять, каким будет второй! Кто поймет раньше других – наполовину победил!

– А, ну теперь понятно. Другое дело, – пробормотал старик и сел на свое место.

– А если они не додумаются? – спросила маленькая писклявая женщина, ютящаяся в углу. – Если мозгов не хватит в головушках?

– Мы дадим им подсказку, – ликующе произнес Вальтурис, – слушайте внимательно!

Свет гаснет.

Появляются знакомые зрителю титры шоу «Место».

Закадровый голос. Густой, низкий, тягучий.

«Давным-давно в мире, который никто из нас не может даже представить, жил старый Король. Он был настолько стар, что во всем его облике выделялись только ясные янтарные глаза, а все остальное изъела моль да морщины. И вот однажды…»

– Командный дух нам нужен, видите ли. Бред! – Вслед за женским голосом, сменившим рассказчика, появляется размытая картинка комнаты для собраний, которая постепенно становится все более четкой. – Конечно, это важный показатель социального выздоровления – ладить со своими конкурентами, ой, простите, лучшими друзьями! Зачем говорить нам о том, что тот, кто сдаст финальный экзамен – станет победителем шоу, а потом отправлять нас искать ответ всех вместе! Они просто играют с нами, как с марионетками, – возмущалась Флор.

– Вот это новость, – хрюкнул Фатус и засмеялся.

– С твоего позволения, я продолжу, – Импер устало потер пальцами переносицу, – если нет возражений?

– Конечно, ты такой учтивый, весь такой цвета слоновой кости, прочный, конечно, нет возражений, никаких!

Луна похлопала Флор по плечу.

– Все, хватит срываться на других. Ты просто устала.

– А вы не устали? – Флор бросила на присутствующих умоляющий взгляд и, не обретя поддержки, уткнулась лицом в колени. Луна погладила ее по голове.

Импер продолжил: – И вот однажды старый Король пришел в покои к своей старой Королеве. Ее имя состояло из всех букв алфавита, но подобно тому, как исчезает влага из цветка, оказавшегося в сердце пустыни, гласные сбежали из ее имени под воздействием палящих лучей времени. Когда имя старой Королевы стало непроизносимо – она обрела бессмертие и утратила покой. Старому Королю приходилось проявлять изобретательность, чтоб окликнуть супругу, скажем, свистеть, засунув пальцы в рот, или дуть в бараний рог. Когда Королева оборачивалась, на ее гипсовом застывшем лице появлялась тень улыбки, но тут же пугалась саму себя и сбегала. Нынешней ночью Король пришел к Королеве за советом. По обыкновению своему Королева достала из глазниц своих глаза, чтоб не видеть слова Короля своими глазами, вырвала изо рта язык, чтоб не прерывать слова Короля своими словами и не вплетать свой рассказ в его рассказ. Уши прочистила мягким листком лопуха, нанизанным на серебряную спицу.

Когда разум Королевы был свободен, а руки заняты – она готовила земляничное суфле, Король поведал о том, что его тревожит.

– Какой чудной язык! – не выдержал Куку.

Импер раздраженно вздохнул.

– Может, кто-нибудь другой проявит желание читать пропись? Вы вообще когда-нибудь видели не печатные буквы? Писали? Тут уйма вензелей, закорлючек, лишних палочек, углов… Я был бы благодарен, если бы меня не перебивали.

– Согласна, – вступилась за Импера Флор, – эту муть и так не разобрать, а мы еще и растягиваем удовольствие.

– Да вроде все пока понятно, – пожала плечами Луна, – давайте дальше.

– Люблю суфле, – хихикнул Фатус.

«Жители нашего прекрасного королевства, по всей видимости, лишились рассудка! Они кидаются гнилыми помидорами в окна нашего замка. Один даже залетел ко мне в покои. Помидор утратил свою форму, превратился в кровавую жижу, тоненькая шкура слезла, уползла, как крыса с тонущего корабля, и посреди всего этого мокнущего мясного буйства я увидел камешек. Они начиняют камнями помидоры! Я попробовал камешек на зуб и раскусил. Это оказалась косточка оливкового дерева. Внутри косточки росло оливковое дерево! Не померещилось ли мне это? Что происходит?» Королева вздохнула, левой рукой она продолжила взбивать земляничную массу, правой – протянула Королю ложку.