Плацебо в мягком переплёте

– А где твоя тетрадь? Не поняв его вопроса, пожал плечами, ушёл в свою палату. Следом шла медсестра с деревянным подносом с отдельными секциями. Догнав меня, протянула таблетки и маленький стаканчик с водой. Когда я выпил, она попросила открыть рот, чтобы убедиться, проглотил ли я их. Меня как-то напрягла эта излишняя забота, или что это было, не знаю. Как только я сел на кровать, у меня стали закрываться глаза, резкая слабость распространялась по всему телу, от макушки до кончиков пальцев. Тяжёлая голова устремилась к подушке, а ноги по-прежнему касались больничного линолеума. Пришлось руками помочь закинуть их на койку. Я лёг на живот и почувствовал, как меня кто-то укрывает сверху одеялом.

Глава 7

Утро воскресенья было пасмурным. Снова ватная голова и мысли, которые я никак не мог привести в порядок. Я её начинаю, но она улетает как воздушный шарик, с которого стянули верёвку. Виляя над головой несколько секунд, уноситься прочь, или как показывают в мультфильмах – лампочка, которая загорается возле макушки, разбивается и осколки исчезают. Я заметил, что на прикроватной тумбочке лежит книга. Взяв её, открыл где-то на середине. Пошуршал пожелтевшую бумагу, провёл рукой по холодной и твёрдой, как мрамор, обложке. С обратной стороны были едва заметные царапины, будто книгу использовали вместо стола и писали на ней. Пытаясь разобрать, что было написано, мне, как и в случае с женским криком, причудилось, что на твёрдой обложке нацарапано «Элис», или что-то очень похожее. Я обратил внимание лишь на самые глубокие вмятины, а которые были ниже, не разобрать. Будто маленький танк прошёлся по ним, оставляя гусеничный след. Я услышал, как женский голос зовёт всех на завтрак. Он был другим, а значит, на смену заступила новая медсестра. Выходя из палаты, я вновь видел удивлённые взгляды, будто у меня на щеке засохла зубная паста. Мне стало не по себе и я тут же принялся осматривать своё лицо в оконном отражении, где через решётку виднелись влажные и замученные глаза.

Перед завтраком я пошёл умыться и заметил, как два мужичка курят самокрутку в туалете.

Так и хотелось выйти на улицу, найти ближайший ларёк с сигаретами и купить им пачку. Уж очень они не хотели делить эту папиросу на двоих. Я похлопал себя по карманам, но понял, что кошелька нет, да и вместо привычных мне брюк, я был одет в какие-то клетчатые шаровары. За завтраком моя голова начала приходить в себя. Я мог закончить свою мысль, смотрел по сторонам, пытаясь уловить больше информации, которую обмозгую в течение дня. В какой-то момент я понял, что все пациенты вокруг говорили на моём родном языке. Подошла медсестра и дала лекарства, как и та, другая, она удалилась только убедившись, что я проглотил таблетки. Позавтракав, отнёс поднос и задумался: «неужели в Норвегии для иностранцев есть отдельные больницы?»

«Вот это страна», – подумал я, и меня снова стало клонить в сон.

Я быстрее пошёл в сторону туалета, сунул два пальца в рот и ошмётки еды с тремя пилюлями вышли обратно. Умылся, обдумал дальнейшие действия, ведь лекарством было какое-то сильное снотворное и меня это насторожило. С каждой минутой я всё чётче соображал и начал замечать разные мелочи, на которые не хватало внимания. Мимо прошла медсестра и спросила:

– Почему ты всё ещё здесь?

– А где я должен быть? – сказал я с недовольством в голосе.

– В постели, – удивлённо ответила она.

– Но ведь ещё утро, почему я не могу походить по отделению?

– Санитары, – крикнула она, повернув голову направо. Я не мог понять в чём дело, ведь я просто после завтрака зашёл в уборную. Тут же забежали двое мужчин крепкого телосложения и держат меня. Медсестра достаёт из кармана больничного халата шприц и вводит его содержимое мне в плечо. Помню только, как моё вялое тело волокут в палату, а ноги – два безжизненных червя – шуршат по больничному линолеуму.

Я проснулся как с похмелья, сильно хотелось пить, страдала координация. У меня жутко чесался кончик носа, но попробовав дотянуться до него, я не смог. Руки и ноги были зафиксированы хомутами. Было страшно, что это за больница такая, где привязывают к кровати. Я же не буйный пациент в психушке. В палату зашла медсестра, сунула в рот таблетку и развязала. Помогла встать и, взяв за руку, вела за собой. Я шёл в полумраке, хотел что-то спросить, но не мог собраться с мыслями. Меня привели в кабинет доктора. Крупный мужчина с усами, круглое лицо казалось мне знакомым, очень знакомым, будто я видел его довольно часто. Он задал мне пару вопросов, на которые я как на автопилоте отвечал, еле поворачивая язык. Я сконцентрировал всё внимание, чтобы понять, что он хочет от меня.

– Как ваша книга? – спрашивал он.

– Откуда вы знаете, что я пишу? Что я вообще здесь делаю? Почему меня привязали к кровати?

Я как-то взбодрился и медсестра хотела дать ещё одну пилюлю, но доктор её остановил, сказав, что может быть так будет лучше, и попросил её оставить нас.

– Я имел виду тетрадь, но вы же её, как книгу читаете. Давайте по порядку. Вы знаете где находитесь? И что вы тут делаете? – спросил доктор.