Плавающая Евразия

Равиль помог, пнул лежащего ногой в бок. Мелис прыгнул на него со всего маху. И так втроем били лежащего, бессловесного, притихшего, до тех пор, пока он еще шевелился, еще стонал... а потом притих...

От ударов по его телу, ставшему плоским и совсем как ватным, уже не чувствовали удовольствия. Били все слабее, все мимо...

Тяжело дыша, первым отошел Равиль, за ним Петро с чувством выполненного долга. Мелис еще постоял над телом, повернул его ногой на бок, но при свете слабой луны не разглядел, жив ли он. Ничто в его душе не защемило, ничто не откликнулось. Только мысль мелькнула: "Я - сильный, я заставлю себя уважать..." Видя, что друзья удаляются в темноту, Мелис побежал за ними, но вдруг остановился и попросил:

- Подождите меня... - И побежал обратно, повернул лежащего на спину и только теперь по каким-то еле уловимым признакам понял, что мужчина мертв...

- Земля... прими его кровь и успокойся, - прошептал Мелис, чувствуя, как вместе со страхом за содеянное в его душу вкрадывается облегчение, будто это должно было возвысить его над серым и будничным...

Вот то общее, что узнал Давлятов у следователя, и сразу же решил, что эта история касается его лишь постольку, поскольку Мелис - его приемный сын, и история эта локальна, без далеко тянущихся связей. Именно в этом как раз Давлятов ошибался, ибо в истории, как потом выяснилось, оказалось столько связей во времени и пространстве и так причудливо переплетенных, что распутывать их мог только такой многоопытный следователь, как Лютфи...

XVII

Пока Лютфи распутывает, обратимся вновь от частного случая с Мелисом к делам града, миллионное население которого продолжало жить между страхом и надеждой.

Тем более что мы, шахградцы, получили в этот вечер еще одно послание ОСС, которое гласило:

"На очередном заседании ОСС было решено сделать его постоянным общественным институтом, который продолжил бы свою деятельность и в напряженный период перед землетрясением, и в относительно спокойные времена, до очередной коварной Игры стихии, ибо Шахград, как известно, стоит в районе сейсмической активности.

Поскольку неумолимо приближается день, о котором ОСС предупреждал, мы хотим, чтобы как можно больше людей спаслось от гибели; желаем отвести беду от нашего красавца Шахграда, сохранив его для будущих поколений. Задача эта трудна, но благородна. ОСС нуждается в помощи вашей. Направляя гражданам вопросник, ОСС надеется сослужить этим службу не только жителям Шахграда, но и всему человечеству. Как ответственно ощущать себя здоровой частью человечества и пытаться спасти его даже ценой собственной гибели! Вопросы, на которые ОСС просит ответить шахградцев, помогут всеобщему спасению.

Итак, в момент землетрясения, не теряя хладнокровия, отметьте:

1. Время первого толчка - день и час, с точностью до минуты.

2. Как длительно было землетрясение и его колебания - горизонтальные или вертикальные, с рывками, подбрасыванием?

3. Какие земные или неземные звуки услышали?

4. Излучался ли свет? На какой стороне неба?

5. Какие из предметов передвигались по комнате?

6. Какие повреждения появились на стенах, потолке?

7. Как вели себя ваши домашние животные перед землетрясением?

8. Чувствовали ли вы заранее его приближение душевно - смутным беспокойством, ощущением беды - и физически - головной болью, тошнотой?

Заранее благодарим за то, что вы не поддались панике и точно и полно ответили на все наши вопросы. Ответы посылайте по адресу: улица Неглинка, дом 17, ОСС..."

- Меня удивляет! - воскликнул Нахангов, едва сын его Батурбек звонким голосом прочитал послание ОСС. - До сих пор не могут прикрыть эту позорную лавочку... Может быть, теперь, когда ОНО сообщило свой адрес... улица Неглинка, - стал вспоминать он, глядя поочередно в застывшие лица домочадцев. - Да, есть такая улица, недалеко от завода грампластинок...

Тугая на оба уха Офтоб-биби, восьмидесятилетняя мать Нахангова, тоже сидела со своими, напряженно глядя на сына и пытаясь по движению его губ понять, насколько сегодняшний вечерний сбор семьи чреват... и по тому, как все сжались от слов Нахангова, поняла матушка, что накрутилась еще одна суровая нить беспокойства. И едва она, поддерживаемая с обеих сторон, поднялась из бункера, где прождала со всеми роковой час, и легла в постель, прошептала:

- О Субхон-обло! Отведи беду... усмири землю, прости ей грехи. Не оставляй моих домочадцев без защиты своей... Субхон-обло...