Плавание на яхте "Заря"

К вечеру небо заволокло, и пришлось отказаться от астрономических наблюдений. Вскоре мы забрались в свои спальные мешки. С 6 часов 30 минут до 10 часов 30 минут утра длились приготовления к выезду, В это время на скалу у продовольственного склада прилетела куропатка и скрылась, прежде чем я взялся за ружье. Зимует ли здесь куропатка или же она отстала при перелете, задержавшись на отдаленных островах, как и встреченный нами днем раньше олень? Полагаю, что на пути к мысу Челюскина должны находиться еще острова, с которых могли прибыть сюда оба эти странника. Простирание пластов полуострова Челюскина прослеживается на север. В этом направлении следует ожидать еще островов, быть может не менее многочисленных, чем в Таймырских шхерах![40]

Наши сани на обратном пути стали легче на 200 кг. Отдохнувшие за день собаки, которых последние два дня кормили двойным рационом (по 0,8 кг рыбы каждой), находились в прекрасном состоянии. Надо думать, что на обратном пути собаки будут выдерживать бодрый темп, и, если только позволит дорога, мы сможем сесть на сани; это заставило нас одеться теплее: вместо противоветренной одежды надели ненецкий совик, на голову чебак[41], на ноги пимы. Вернуться возможно быстрее на зимовку было необходимо, так как термометр и анероид предсказывали приближение пурги. Давление медленно падало, а температура поднялась до — 15°. Первый день езды оказался удачным. Сбоку дул свежий ветер, воздух был прозрачен. За этот день покрыли все расстояние через фиорд Гафнера, проехали косу и залив Толля, где и разбили свой лагерь. Вечером небо было чистое и звезды ярко сияли, так что этот пункт был астрономически определен.

Но на следующее утро, 30 октября[42], началась предсказанная барометром сильная пурга; к счастью, снег мело не навстречу, а сбоку, с северо-востока. Как учит опыт, если в снежную бурю сидящему на нартах не видно собак, то надо переждать в палатке, пока буря уляжется. Если же можно различить всю собачью упряжку и если ветер не задувает им прямо в морду, то можно спокойно ехать при умении держать направление.

Мы выехали при снежной буре в 11 часов утра 30-го и взяли курс на юго-запад через Таймырский фиорд. Вместо компаса я ориентировался, как всегда в таких случаях, по снегу, перегоняемому ветром по ровной поверхности льда. Около двух часов, когда ветер временами стихал, мы увидели перед собой восточное побережье острова Таймыр или прилегающие шхеры. Достигнув берега, повернули на юг и вышли точно на мыс Гелленорм. При надвигающихся сумерках, в 3 часа 15 минут, разбили у подножия огромного эрратического (?) гранитного валуна свой последний лагерь.

На следующий день, 31 октября,—это был день, когда солнце поднималось в последний раз в году до линии горизонта,— снег стремительно кружился, подгоняемый северо-северо-восточным ветром. Мы чувствовали себя уверенно в хорошо знакомом Таймырском проливе, в котором не Могли бы заблудиться, как и на любой улице С.-Петербурга. Пока ехали, погода прояснилась. В момент приближения к судну все кругом озарилось причудливой игрой красок, как в день нашего прибытия в фиорд Гафнера. Около трех часов дня, когда мы добрались до «Зари», первым вышел нам навстречу доктор.

СНОВА НА БОРТУ „ЗАРИ“. НА ЗИМНЕЙ СТОЯНКЕ

Четверг 1 ноября. Здесь я нашел все в полном порядке, хотя устройство магнитной станции задержалось из-за пурги и подвозки дров. Доктор, находясь на дежурстве, заметил нас первым. Он сообщил, что все в порядке и все здоровы. Вслед за тем пришел Матисен и рассказал о достижениях доктора: за один только день он застрелил пять оленей и на другой день белого медведя! Во время чая в уютной, теплой кают-компании я просил рассказать доктора об охоте, благодаря которой у нас будет снова свежее мясо, а также корм для собак. В свою очередь гидрограф и я поделились впечатлениями о нашей поездке. Вечером пили крюшон, а команде я велел дать полбутылки коньяку для грога. После девяти дней кочевой жизни я испытал огромное удовольствие, получив возможность вымыться и выспаться в теплой каюте при температуре +6°, казавшейся мне после 20° мороза в палатке немного тягостной — я не мог сразу заснуть. Сегодня мы оба с гидрографом поздно встали, затем, разложив вещи по местам, я привел в порядок свой рабочий стол в лаборатории. Кроме охотничьих новостей, была еще одна: ненецкая собака ощенилась; из пяти щенят в живых осталось только три, а сегодня погиб еще один щенок.

Своей девятидневной поездкой я остался доволен. Склад фиорда Гафнера заложен в надлежащем месте — на пути запланированного пересечения полуострова Челюскина. Будем надеяться, что склад не будет опустошен медведями и песцами.