Плавания Баренца

18 августа утром, около того времени, когда солнце было на востоке, мы, готовясь продолжать путь, подняли камень, служивший нам вместо якоря, и пошли затем на веслах вдоль материка. Когда солнце было на юге, мы заметили выдающийся мыс, а на нем что-то похожее на кресты. Около того времени, когда солнце было на западе, мы убедились, что земля тянется на запад и юго-запад; по этим примерам мы с достоверностью признали этот мыс за Кандннес, лежащий у устья Белого моря, которое нам предстояло проити и к которому мы так стремились. Этот мыс можно было легко узнать, как по стоящим на нем пяти крестам, так и по тому, что стороны его обращены одна к юго-востоку, другая к юго-западу. Когда мы собирались уже плыть отсюда к западной стороне Белого моря, к Норвежскому берегу, то заметили, что из одного боченка пресная вода почти вытекла. Так как нам предстояло пройштипо морю сорок миль, прежде чем мы встретим пресную воду, то мы хотели вернуться к земле и запастись водой, однако мы не посмели сделать этого, ибо со всех сторон поднимались сильные волны; поэтому, заполучив попутный северо-восточный истер, пренебрегать которым не следовало, мы отправились в путь около того времени, когда солнце было на северо-западе. Всю эту ночь и следующий день мы счастливо и успешно шли под парусами, так что за все это время брались за весла только на полтора часа. В следующую ночь плавание было также успешно, и утром, когда солнце было на ONO, мы увидели землю по левую сторону Белого моря. Но раньше чем мы заметили ее, мы догадались об ее существовании по шуму прибоя. Увиден далее, что эта земля полна утесами и отлична от плоской песчаной и мало гористой земли, которая находится на восточной стороне Белого моря, мы убедились, что находимся у западной стороны Белого моря, около берегов Лапландии. Мы были рады, что приблизительно в 30 часов прошли через Белое море, имеющее в ширину около сорока миль. Курс же наш был W, при северо-восточном ветре.

20 августа, когда мы подошли к земле, северо-восточный ветер покинул нас, и начался сильный ветер с северо-запада. Заметив, что мы далеко не подвинемся, мы решили пока остановиться за несколькими скалами. Приблизившись к берегу вплотную, мы увидели несколько крестов и изображенные на них знаки,445 по которым поняли, что тут удобная стоянка для кораблей; сюда мы и зашли. Едва войдя, мы увидели стоявший там большой русский корабль, к которому и стали грести изо всех сил, а также несколько жилых домов. Мы поставили нашу лодку на якорь в непосредственной близости с кораблем и растянули над ней паруса, так как уже шел дождь. Затем, выйдя на сушу, мы отправились к домам русских, где встретили очень ласковый прием: они отвели нас в комнату, высушили наши мокрые одежды, принесли нам вареной рыбы и дружески предложили поесть ее. В этих маленьких домах жило 13 русских, и они каждое утро выезжали на двух лодках ловить рыбу, двое из них стояли во главе остальных. Они жили очень скудно и ели только рыбу.446 Когда при наступлении ночи мы стали готовиться к возвращению на лодку, они пригласили капитана и меня остаться в их избушках. Капитан поблагодарил их и вернулся на лодку, а я провел ту ночь у них. Кроме упомянутых 13 человек там были еще два лапландца с тремя женщинами и ребенком, скудно питавшихся остатками, получаемыми от русских, то кусочком рыбы, то несколькими рыбьими головами, что были брошены русскими и принимались ими с большой благодарностью. Их жалкое положение и бедность удивляли даже нас, так как наше положение тоже было жалкое; но было очевидно, что такова их повседневная жизнь. Нам приходилось оставаться там потому, что дул северо-западный ветер, противный нам.