Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану

Кильота лежит в котловидной долине, у самой подошвы гор, служащих как бы передовым оплотом исполинской цепи, ими заслоняемой. Высочайший пункт этого передового кряжа, гора Кампана (Колокол), возвышается над поверхностью равнины около 2500 футов глазомерно. Река Конкон, вытекающая из Кордильер близ вулкана Аконкагуа, лигах в 30 отсюда, орошая долину, доставляет ей лестное название сада Чили, название, по всем отношениям ей подходящее. Глаз, утомившийся зрением бесплодной, солнцем выжженной земли близ Вальпараисо, с удовольствием отдыхает здесь на роскошной растительности: густые фиговые и виноградные сады, тучные луга, покрытые стадами, представляют прибывшему с той стороны новое приятное зрелище. Кильота снабжает порт всеми без исключения овощами и фруктами, также и молоком; на дороге встречаешь беспрестанно длинные ряды навьюченных мулов и лошадей, тянущиеся к порту с этими необходимыми предметами.

Подобно всем городам Испанской Америки, Кильота выстроена весьма правильно, квадратом, имеющим в стороне около 2 верст, в центре которого большая площадь с главной церковью. Места, принадлежащие домам, весьма обширны, так что иногда целый квартал принадлежит одному. Самую малую часть этого пространства занимает двор, остальное – сад. Несколько домов каменные, но большая часть мазаные. Вид домов с улиц чрезвычайно угрюмый, обыкновенно имеют они не более одного окна, с решеткой. Улицы весьма пусты. Лавки, которых мы видели немало, хорошо снабжены; церквей три, они еще не успели оправиться после ужасного землетрясения, бывшего в 1823 году. Пульперий, в которых бы пели и танцевали, подобно как в Альмендрале, мы здесь искали тщетно. Может быть, причиной тому Страстная неделя; но в одном доме удалось нам слышать игру, и весьма недурную, на фортепиано.

Обратный путь начали мы довольно бодро; но, плохо еще оправившиеся от усталости первого дня, и кони и ездоки скоро увидели дурной расчет пускаться в дорогу в самую жаркую пору. Ни малейшее дуновение ветерка не охлаждало знойного воздуха; солнечные лучи, отражаясь от белого камня или песка, палили нас, как будто от зажигательного зеркала; тени не было вовсе. Переправившись через горы, окаймляющие Кильотскую долину с юга, спустились мы в городок Лимачу, где необходимо было сделать привал. Нам указали дом англичанина, принимающего гостей за деньги, который, однако, не расположен был принять нас и, отговорившись болезнью, велел нам указать другой дом; отсюда отправили нас далее, потом еще далее, и так до конца города; оттуда стали нам указывать назад, и мы, изъездив все местечко, насилу нашли приют, где могли покормить лошадей и отдохнуть сами. Скромная трапеза, состоявшая из хлеба, сыра, арбузов, яблок и чистой воды, нас освежила. В продолжение ее имели мы развлечение совсем нового для нас рода: на улице раздался треск, и ужасная пыль наполнила воздух. Первая наша мысль была о землетрясении. Однако вместо того, чтобы броситься из дому с криком, хозяева подошли только к дверям, пожали плечами и принялись за свои дела. «Что это такое?» – спрашивали мы. «Ничего, дом соседа развалился». Это здесь случается часто: чилийские карточные домики как легко строятся, так же легко и разваливаются.

Когда жара уменьшилась, сели мы опять на коней, рассчитывая часу в 8-м быть дома; однако наступила ночь, а море еще не показывалось. Я заметил, что пеон наш что-то часто останавливался, расспрашивая о дороге; наконец, посоветовал нам прибавить рыси, чтобы миновать Семь Сестер, прежде нежели закатится луна, и сам дал шпоры своей лошади. До́лжно было за ним следовать, хотя многие готовы были лучше остаться в лесу. Продолжительная езда не могла сдружить дурных ездоков с беспокойными конями, и кавалькада наша представляла в это время картину, достойную пера Сервантеса и кисти Хогарда. Страдая более или менее коликой, болью в спине и пр., всякий старался придумывать положение, облегчавшее его страдания, и смеялся над другим, не замечая собственной смешной фигуры. Впоследствии объяснилась причина этого странствия: это был неудавшийся сюрприз, который готовил нам Д. Пёппиг. Он хотел боковыми тропинками вывести нас на первую станцию по большой дороге из Вальпараисо в Сантьяго, где есть весьма хорошая гостиница, и заранее утешался приятным нашим удивлением, но вместе с пеоном заблудился, и мы должны были пробираться к морю по почти непроходимым местам.