Плавящиеся Камни

— Она всегда кладёт слишком много корицы. Можешь ей сказать — если хочешь, чтобы тебе откусили нос. Ей нравится корица. — Он дал мне флягу. В ней был хороший, холодный чай с мятой. Глотая его, я посмотрела на Осуина. Он устроился с удобством, пока меня не было. Он притащил свои перемётные сумы. Одна из них была открыта. Там был блокнот из сшитых друг с другом листов бумаги, чернильная кисть, и бутылочка чернил. Он, наверное, что-то писал. В других тряпичных свёртках, которые я увидела в той суме, я почуяла еду. Я также заметила вокруг свёртков с едой книги. На другую перемётную суму Осуин опирался спиной.

Я огляделась. С холмов напротив нас в русло реки упали камни, внеся в пороги свежие изменения. В русле раскрылась трещина. Из-за этого дно упало ещё на тридцать футов. Вода из озера с грохотом падала в новый канал, орошая воздух мелкими, прохладными брызгами. У Мохэррина появился новый водопад.

— Было сотрясение? — спросила я. Я протянула ему флягу, но он покачал головой.

— Скорее долгое дрожание — но сильное. Свалило несколько деревьев. — В голубых глазах Осуина спрятались тени. Встряска его, наверное, испугала.

— Почему ты всё ещё здесь? Я, наверное, была в трансе довольно долго, — сказала я.

— Вернуться, чтобы смотреть, как Нори пытается починить ось на той телеге? — осведомился он. — Подмастерье кузнеца, может, и сделал бы это — он по ней сохнет, — но он уехал вместе с кузнецом. Она будет в ярости, а это значит, что она будет кого-то силой заставлять починить ось. Я бы сам вызвался, но я сомневаюсь, что она вообще позволит мне попытаться второй раз. Она знает, что я вероятнее всего просто снова оплошаю. Мне стыдно, что я не смог достать приличную телегу для неё и детей.

— Ты для них делаешь много чего другого, — сказала я ему. — Ты дал им дом.

Осуин сплюнул на землю рядом с собой:

— Он им не особо поможет, если сгорит вместе с ними в пепле и лаве. Что ты делала вне своего тела? Я не думал, что сбор силы мог отнять столько времени. — Он протянул мне сушёного инжира.

Его я тоже съела.

— Я исследовала разлом под рекой, и дальше — в море. — Я посмотрела на стоявший неподалёку гранитный столбик. Он был опрокинутым. Я позвала его. Медленно, борясь с почвой, он выпрямился. Я дёрнула близлежащие камни. Они скатились в нужное место, подпирая столбик, пока тот снова не встал твёрдо.

Осуин с усилием сглотнул:

— Я привык к тому, что когда люди творят магию, они делают это немного не так походя.

Я пожала плечами:

— Может быть, ты знаешь ответ на кое-что, поскольку ты — каменный маг, — начал Осуин. — Что они из себя представляют, эти линии? Большие и малые? Тахар и Джаят не знают, что они такое, кроме того, что они несут силу. Они знают лишь, что могут их использовать. — Осуин подтянул колени к груди, как мальчик, и охватил их руками. Его глаза светились любопытством. — Они никогда не говорят, откуда приходит сила, или почему они находят её в этих местах, а не в других. Когда линии сдвинулись, Тахар и Джаят были совершенно растерянны. Новых они найти не могли.

— Но это же глупо, — сказала я ему. — Почему они просто не сотворили заклинание, позволяющее ощущать силу, и не прочесали местность? Большие разломы не сдвинулись далеко. Просто не могли. Смотри. Линии — это разломы или швы в каменной оболочке земли. Разломы идут вниз. Некоторые — на мили. Далеко под нами мир полон расплавленного камня — лавы. Ну, Луво и мои каменные маги-наставники называют её «магмой» внутри мира, «лавой» — когда она выходит наружу. Её жар, её давление — она нас расплющит в мгновение ока, — её свет, являются элементами, составляющими каждый камень, каждый минерал, каждый металл, и каждый драгоценный камень, какие когда-либо существовали.

— Откуда ты знаешь? — спросил меня Осуин.

— Что? — Я была в недоумении.

— Откуда ты знаешь, из чего она?

Я моргнула:

— Ну, когда одного из моих наставников отозвали, я тайком заглянула в книги для более продвинутых учеников. Но после того, что произошло здесь, я всё равно бы это узнала. Я их чувствую. Само… само сотворение золота, и железа, и серы. Как маги-лекари знают про не рождённого ребёнка женщины — мальчик он или девочка, или он мёртв, или он — маг.

Осуин покачал головой:

— Я удивлён, что ты вообще утруждаешься общаться с нами, людьми. Ты, наверное, живёшь в мире грёз, если с тобой так говорит каждый камень и кристалл.

Ему наконец удалось меня ошарашить. Как он мог это знать, и не быть магом?

— Люди — вполне себе ничего. — Даже для моего слуха мои слова прозвучали ложью.

Осуин улыбнулся мне. Я задумалась, сколько многое он видел, а сколь многое — упускал. Внезапно то, что сказал Джаят — что Осуин решает проблемы без магии — приобрело гораздо больше смысла.

— Все люди, или некоторые люди? — спросил он.

— Я не знаю. Я не знакома вообще со всеми людьми, — ответила я. Может, нужно было позволить духам вулкана меня раздавить, а не сбегать вверх — ко всему этому.

Я думаю, он надо мной сжалился:

— Ты говорила мне о том, что находится далеко под камнем на поверхности, — напомнил он мне.