Плавленый сырок

М-да… А может, черт его знает, и не было никакого звонка, а просто: приходит Иван Петрович домой и вдруг понимает, что все это достало его по самое не могу, что жизнь проходит, а счастья нет, что от работы говорящим лондонским попугаем психика расшаталась окончательно, а персонально Бориса Абрамыча он больше не может слышать ни секунды. Он оставляет жене пиджак, деньги и фрукты, отрубает мобилу — и рвет когти на вокзал; и уезжает к такой-то матери городов русских, и немедленно нахрюкивается до полной несознанки, и приходит в себя только на четвертый день, и вернувшись, говорит, что такого беспредела он не видел нигде. В общем, все что угодно могло быть (кроме, разумеется, того, о чем рассказывал Рыбкин). Включая то, что он начал потом рассказывать из Лондона через свою пресс-службу. Как бы то ни было, в сухом остатке получилась очень простая история. Первый и единственный кандидат, который начал транслировать плохие слова про дорогого Владимира Владимировича, как-то очень кстати и почти мгновенно оказался то ли трусом, то ли моральным разложенцем — и уж точно: дураком. Вот, кстати, как имя пригодилось… Одним из первых все правильно понял поэт-правдоруб Игорь Иртеньев.

Ну, скажу, Иван Петрович,
Удивил ты, брат, меня,
Где же ты, Иван Петрович,
Пропадал четыре дня?

Что же ты, Иван Петрович,
Поднял на уши страну?
Как же ты, Иван Петрович,
Напугал свою жену!

За тебя, Иван Петрович,
Я напрасно глотку драл,
Думал я, Иван Петрович,
Светоч ты и либерал.

Никакой, Иван Петрович,
Ты теперь не демократ,
Ты, теперь, Иван Петрович,
Педофил и казнокрад.

С кем теперь, Иван Петрович,
Нам на выборы идти?
Ведь с тобой, Иван Петрович,
Нам уже не по пути.

Мы с тобой, Иван Петрович,
Распростились навсегда,
Нам теперь товарищ Путин
Путеводная звезда!

В порядке постскриптума ко всей этой истории — несколько слов о свете этой звезды. Свет, надо сказать, довольно всепроникающий. Уже через стены проходит. Вскоре после того, как нашелся Иван Петрович, Первый канал выдал в эфир замечательный сюжет. Это была прослушка разговора кандидата в президенты Рыбкина со своим шофером. Внимание — вопрос! Как вы думаете, откуда у Первого канала такая пленка? Свой вариант ответа запечатайте в конверт, на конверте напишите: в Страссбургский суд по правам человека — и съешьте его.

Приключения кандидата Рыбкина несколько отвлекли общественность от противоположного фланга, где никто не исчезал, а напротив, появилось за две последние недели много лишнего… Это я про блок «Родина». Начиналось все хорошо. Первым делом Глазьев с Рогозиным пошли в пивную, к народу (Бабурина за закусью послали, Геращенко денег дал), и встали вдвоем у столика, и начали думу думать, как народу в его беде помочь. И народ, посмотрев, как они стоя пиво пьют, за них, разумеется, проголосовал как за себя. И были Глазьев с Рогозиным верными товарищами неразлей вода целых полтора месяца после выборов. Но если у человека настоящая честность в характере имеется, ее надолго не спрячешь.

В конце января в Москве прошел учредительный съезд Народно-патриотического союза Родина. Новый Союз возглавил сопредседатель одноименного народно-патриотического блока Сергей Глазьев. Другой сопредседатель блока, Дмитрий Рогозин, в этот момент находился в Страсбурге, и о планах Глазьева ничего не знал.

Ну! сказано же было у классика: человека легче всего съесть, когда он болен или в отъезде. Потому что дружба дружбой, но ото всей гоп-компании на выборы пойдет на них кто-то один — и напиарится на годы вперед!

Короче, на месте Глазьева так поступил бы каждый — разумеется из тех, для кого патриотизм — профессия, а Родина — торговый бренд. Впрочем, в ту субботу деление простейших не закончилось…

В минувший вторник съезд партии «Народная воля», входящей в блок «Родина», принял решение о том, что если две другие блокообразующие партии не поддержат кандидатуру Глазьева на выборах президента, то Бабурин и Глазьев создадут собственную партию «Родина». Как сообщило издание «Газета», если такое случится, это будет уже третья «Родина» внутри блока. Депутат-«родинец» Павлов оценил создавшуюся ситуацию как бардак.