Play (СИ)

-Значит, ты теперь будешь организатором внеклассных мероприятий, - через две затяжки задумчиво произнесла Лена. - Это здорово! Директор сказал, что для тебя стол в нашей пионерской поставят.

-Всю жизнь мечтала, - хмыкнула Ксюша и почесала кончик носа. - Кроме вас… то есть, тебя там кто еще обитает?

-Половина школьников. Каждую перемену. А в остальное время – никто. Ксюш, а можно личный вопрос?

-Можно.

-Зачем тебе эта работа? Я, откровенно говоря, была в шоке, когда узнала. У тебя же бизнес, и жила ты в Москве. Зачем?

-А почему бы и нет? – Ксюша улыбнулась и, глубоко затянувшись, выбросила окурок. – Это приключение. Опыт. Новые знания. Это интересно, в конце концов.

Лена промолчала. Она прекрасно понимала, что в том, что она услышала, не было ни грамма правды, но продолжать расспросы не стала.

Возвращаясь в школу, они завели разговор об учебном процессе и грядущем педсовете. Ксения была в шоке, узнав, что ей тоже придется присутствовать на этих учительских мероприятиях. Конечно, она не сказала об этом вслух, но в глубине души почти хохотала, представляя себе реакцию своих старых педагогов.

О да, главное несчастье и трагедия педагогического коллектива школы №12, вернулось, чтобы учить детей прекрасному. Смех, да и только.

Первая неделя в школе пролетела для Ксении как один день: она вникала в свои новые обязанности, училась составлять отчеты, знакомилась со школьниками-активистами. И не переставала удивляться тому, как сильно новое поколение детей отличается от её собственного. Они носили одежду, за которую в девяностые тут же были бы исключены из пионеров. Они прокалывали все мыслимые и немыслимые поверхности своих тел. Они, не стесняясь, отстаивали свои права и не боялись высказывать собственную точку зрения.

Почти все девочки приходили в школу ярко накрашенными. А мальчики беззастенчиво демонстрировали друг другу компактные черные пейджеры.

И всё это было так ново, так интересно и необычно, что Ксюша с головой ушла в познание этого нового для неё мира. С бытовыми делами у неё тоже всё ладилось: уже во вторник она сняла симпатичную двухкомнатную квартиру, из окон которой было видно школу. В квартире было далеко не всё, что нужно для комфортной жизни, но Ксения собиралась в выходные отправиться по магазинам и решить этот вопрос покупкой всяких нужных мелочей и некоторых элементов мебели.

Ира звонила ей каждый день – вначале в отель, потом – на новый домашний номер. Она смеялась, рассказывая, как удивились все московские друзья, когда она вернулась одна, но в голосе совершенно ясно фоном прослеживалась грусть. Про Анастасию Павловну не было задано за все дни ни одного вопроса. Да если бы Ира и спросила, ответить всё равно было бы нечего – после встречи на перекрестке, Ксения больше ни разу её не увидела.

Зато она многое узнала. Оказалось, что педагогический коллектив – это рай для всевозможных сплетен, из которых можно было вычленить всю нужную информацию.

Как выяснилось, Анастасия Павловна вот уже два года живет она. Последний её ухажер – Костя (при упоминании этого имени Ксюша громко и несколько неприлично расхохоталась) был изгнан из жизни Сотниковой с позором. То ли он ей изменил, то ли она ему – но, в общем, была там какая-то неприятная история. После этого личная жизнь ее застопорилась. Сын её приезжает два раза в год – поступил в военное училище Санкт-Петербурга, собирается стать офицером. Пару раз Анастасию Павловну видели в компании мужа учительницы математики, но (по самым достоверным сведениям!) они просто общаются, и ничего больше.

У Ксюши голова шла кругом от обилия всей этой информации. Слухи были настолько противоречивы, что она не знала, кому верить. Кто-то говорил, что Анастасия Павловна ходит в любовницах у директора химзавода, кто-то – что она простила своего Костика и встречается с ним тайно, а школьная баянистка Мария Алексеевна вообще однажды заявила, что, по её мнению, Сотникова – лесбиянка.

-Ты с ума сошла! – возмутилась Ксюша, роняя на стол папку с речевками. – Какая ж она лесбиянка при двух мужьях и сыне?

-А что, по-твоему, лесбиянки не выходят замуж? – захихикала Маша, откладывая дневники учеников и мило моргая в сторону Ксюши. – Я её сама видела на улице – она за ручку с какой-то теткой шла.

-Так может, это её подруга была! Или, по-твоему, лесбиянки – это те, кто держится за руки?

-Они очень интимно держались, - возразила Мария. Она с удивлением смотрела на порозовевшую Ксюшу. - И потом, посуди сама: первого мужа она сама выгнала. Второго тоже. Это о многом говорит!

-Это говорит только о том, что она их выгнала, - улыбнулась Ксюша, тщетно пытаясь скрыть интерес за маской равнодушия. - А уж причины этого нам неведомы.

-Да ну тебя! Тебя послушать – так получается, лесбиянки – это только те, кто прилюдно целуется, что ли? Ты бы видела, как она на Катьку Ляпишеву смотрит! Аж противно.

-Почему противно? – удивилась Ксюша.

-Как почему? – поразилась Маша. – Это же извращение, да еще какое! Я после того, как догадалась, вообще стараюсь с ней наедине не оставаться. Накинется еще…