Play (СИ)

А с другой стороны, влюблена ли она до сих пор? Ася сходила с ума от невозможности узнать точно. Ведь в школе все было очевидно, а теперь? Теперь она все дни проводит с Леной, а, возможно, и не только дни, но и ночи. Зная Ксюшу, едва ли она стала бы это делать, не испытывая никаких чувств. Значит что? Значит, теперь она влюблена не в Асю? Значит, теперь – Лена?

Ася вздохнула и сделала очередной круг по коридору. Стук ее каблуков гулко разлетался по пустому пространству. Она начала злиться.

-Сотникова, ну прекрати ты уже этот детский сад! Какая разница, в кого там Ксюша влюблена? Это тебя вообще никак не касается. Просто зайди и поздоровайся. И иди наконец домой.

Быстро, пока не успела испариться злая решимость, Ася преодолела несколько метров, остающихся до кабинета, и постучала в дверь. Заглянула. Ксюша сидела, сгорбившись, за столом, и что-то писала, наморщив сосредоточенно лоб. В ответ на стук она подняла голову и зелень ее глаз блеснула – не то радостью, не то испугом.

-Привет, Ксюшка, - сказала Ася. И добавила вдруг абсолютно честно. – Я просто так зашла.

Она с радостью увидела, как Ксюша улыбается и кладет ручку на стол. Что ж, по крайней мере, ее не выгоняют. Уже хорошо. Вот только что делать дальше?

В кабинете было светло. Даже, пожалуй, слишком светло – ярко горела люстра на потолке, и настенные бра добавляли света. Интересно, сколько денег потратила Ксюша, чтобы сделать эту комнату пригодной к существованию? На Асиной памяти здесь были старые отваливающиеся обои и крашеный голубой краской потолок. А теперь – сплошная белизна и беж, затейливые узоры на потолке, смешные шкафчики с окантовкой. И стол – большой письменный стол, весь заваленный бумагами, блокнотами, какими-то схемами и графиками. А за столом – Ксюша. Темные волосы собраны на затылке в хвост, но несколько прядей вырвалось из-под резинки, и спадают на уши. Зеленые глаза – господи, какие глаза! – смотрят ласково и насмешливо. Острый подбородок, упирающийся в высокий ворот белого свитера. Длинные тонкие пальцы, ухоженные, но без колец, с коротко остриженными ногтями.

«Да садись же ты уже!»

Ася вздрогнула, и быстро села на стул с другой стороны стола. Коленям места уже не хватило, и пришлось сидеть в пол оборота. Ей вдруг стало очень весело.

«Старая дура. Поговори с девочкой. Ты же так этого хотела».

-Мы так давно с тобой не разговаривали, - сказала Ася, улыбаясь. – Я соскучилась.

Ксюша закусила губу. Интересно, это от того, что ей неприятно? Или почему?

«Давай, спроси у нее что-нибудь».

-Ты… Будешь петь на празднике?

«Отличный вопрос, Сотникова. Пять баллов. Ты не просто старая дура. Ты дважды старая дура».

-Не знаю, - удивленно ответила Ксюша. – Наверное, нет.

-Почему? Ты хорошо поешь, и песни у тебя красивые.

«Господи, Настя, ты явилась к ней в кабинет, чтобы сообщить, что она хорошо поет? Да ладно тебе! Очнись уже, господи».

-Анастасия Павловна, - начала Ксюша, и Ася сжалась, готовясь к тому, что ее сейчас выставят за дверь вместе с ее дурацкими вопросами. Но Ксюша сказала другое. – Я свои песни почти не пою, потому что у меня их всего две штуки. Чаще пою чужое.

-А мне споешь?

Это вырвалось само собой, и Ася испугалась того, что сказала. Ксюша, впрочем, испугалась тоже. Даже назад на стуле отпрянула. Ну и черт с ней! Раз уж зашел так разговор, то что же теперь делать?

-В смысле? – Пробормотала Ксюша. – Сейчас?

Очень хотелось сказать: «нет». Не сейчас, а когда-нибудь потом, и вообще, мне уже пора, я просто так заходила, а дома куча дел, и завтра на работу рано вставать, и…

И Ася просто кивнула. Черт бы побрал все на свете, имеет она право хотя бы на полчаса просто делать то, что хочет?

Ксюша пожала плечами, и потянулась за стоящей в углу кабинета гитарой. Ася, затаив дыхание, наблюдала, как она устраивает гитару на бедре, как аккуратно и нежно проводит пальцами по струнам. Как кончики пальцев цепляют одну из струн, отпускают и цепляют снова. Это было… завораживающе. Очень красиво. И очень нежно.

-Что вам спеть? – Услышала Ася, и увидела, как правая Ксюшина рука обнимает изгиб гитары и легонько его поглаживает.

-Что хочешь, - ответила она. – Спой то, что ты любишь.

Пальцы снова прошлись по струнам, и Ася могла бы поклясться, что услышала их вздох!

-Погасите пожалуйста свет, - попросила Ксюша. – Эту песню поют только в темноте.

Ася послушно встала и нажала на выключатель. Кабинет погрузился в мрак, разбавляемый белесыми проблесками за окном. Было так странно сидеть в темноте, в теплой комнате, ощущая, что за окном – зима, снежные сугробы, и, наверное, ветрено. И тихо. Такая тишина, что в ушах что-то позвякивает – может быть, отдаленно доносящиеся звуки падающих за окном снежинок.

Ксюшу почти не было видно в темноте – и Ася вся превратилась в слух. Но уже после первых звуков мелодии, ей показалось, что глаза вполне различают скольжение пальцев по струнам, и движения ладони, то и дело обхватывающей гриф.