Play (СИ)

Теперь Ксения не смогла бы отвести взгляд, даже если захотела бы. Эта женщина, эта безумная женщина, она была так близко, так близко, что проникала своим дыханием под кожу, под мышцы, обвивала кости и проникала в самую их глубину. Она двигалась там, наверху, едва уловимыми движениями, и становилась с каждым из них еще ближе.

-Я тону, - задыхаясь уже, вскрикивая, шепнула она. – И это твоя вина.

Губы ее искривились, обнажая кончики зубов, и кончик языка, и крик вырвался – грудной, яростный, из самой глубины.

-Господи, помоги мне!

И больше ничего не осталось. Их самих больше не было – ни имен, ни фамилий, ни прошлого. Две женщины, сплетенные в тесных объятиях. Ладонь, двигающаяся сильнее и сильнее, крик – один на двоих, и этого звучащий вдвое громче, и безудержный вой, возникающий в глубине живота и вырывающийся наружу.

Ксения не могла больше ждать, и не хотела, и не нужно это было уже ни одной из них. Она рывком опрокинула Асю на спину, и, перевернувшись, нашла губами пальцы ее ног. Она целовала их – каждый, с таким исступлением, словно хотела заняться любовью с каждым из них. Она гладила языком лодыжки, царапала зубами выступающие косточки, и терлась об них щекой. Она гладила голени, ласкала бедра. Снизу вверх, по сантиметру, не пропуская ни единого участка раскаленной кожи.

Она не видела Асиного лица – только ноги, потрясающие, великолепные ноги, но мурашки, покрывающие кожу этих ног, и вздрагивающие колени, и сжимающиеся пальцы рассказывали ей больше, чем могли бы рассказать и глаза, и губы.

Она больше не спрашивала себя, что ей делать, и как это делать правильно – секунда, когда ее ладони развели бедра, а жадный рот опустился туда, где совсем недавно были пальцы, показалась ей самой короткой и самой длинной во всей ее жизни. Она держала вырывающиеся бедра обеими руками, она впивалась языком везде, где могла достать, и целовала, и гладила, и целовала снова.

И когда Асина ладонь обхватила ее ногу, и потянула в сторону, и заставила встать на колено – это было как будто продолжение их танца, их невыносимого танца, в котором их – первый раз в жизни – было по-настоящему двое.

Волны счастья проникали от одного языка к другому – как будто между ними не было ни сантиметра. Грудь терлась о влажный живот, и живот терся о грудь. И ногти, впивающиеся в ягодицы, тоже, тоже были одни на двоих, общие.

Сверху вниз, снизу – вверх. Они кричали что-то, прижимаясь щеками к внутренней части бедра, и снова впивались друг в друга будто безумные. Они не знали, закончится ли это когда-нибудь, и если закончится, то чем – ведь время, время так и не вернулось обратно, растворилось в соленой влаге, в сильных руках, в неистовых ласках.

А в ту секунду, когда Ксении показалось, что она сейчас потеряет сознание, Ася одним движением скинула ее с себя, встала на колени, и заставила встать перед собой.

-Смотри на меня, - сказала она, держа Ксению за руки и не давая ей больше прикасаться ни к чему, кроме горячих ладоней. – Просто смотри на меня.

Зеленое смешалось с карим, и больше не осталось ничего вокруг – ни кожи, ни жара тел, ни сжимающих друг друга ладоней. Только взгляд, только проникающий в каждый уголок тела взгляд, только вернувшиеся вдруг вспышки – вверх-вниз, вверх-вниз.

-Я жду тебя. Я стою на свету. И я хочу, чтобы ты открылась мне. Полностью.

И мир разлетелся на куски. В одно мгновение через Ксению прошла вся ее жизнь, в одно мгновение уместилась вся ее долгая любовь – все двадцать лет пронзили ее от головы до колен, и вырвались наружу безумным криком.

Она кричала, глядя в Асины глаза, и каждый звук ее крика – она видела – проникал глубже, чем что бы то ни было в этом мире. Она кричала, и с каждым звуком Асины глаза становились шире, шире, теплее, темнее, яростнее.

И когда Ася закричала в ответ, все было окончено.

Они упали на пол, рядом друг с другом, не отпуская рук. Обеих била дрожь – стучали зубы, колотились сердца, дрожали, кажется, даже пальцы на ногах.

Мир возвращался медленно. Сначала появились звуки – снова затикали стрелки часов, зажурчал холодильник, зашумел за окном ночной ветер.

Потом появился потолок, стены, разбросанная по полу одежда.

И только потом появились слова.

Но прежде Ксения повернулась на бок и опустила ладонь на Асину щеку. Посмотрела в глаза и коснулась губами искусанных в кровь губ. Лизнула их кончиком языка. И поцеловала снова.

-Это было сказкой? – С усилием, тяжело спросила Ася.

-Нет, - улыбнулась Ксения. – Но все, что было до этого… Этого просто не было. Никогда. Не было.

Forvard

К ноябрю передача дел на работе была завершена. На одном из последних совещаний встал вопрос о том, кто займет место Ксении в компании. Ксения предложила Будину.

-Съезди в Таганрог и поговори с ней сама, - предложил Игорь, и Ксения – неожиданно для самой себя – согласилась.

Попрощалась с Асей, собрала сумку, и умчалась в аэропорт.

Она сама не понимала, зачем это делает, но почему-то хотелось хотя бы на пару дней вырваться из ловушки собственных мыслей, погрузиться в нечто совсем другое – малознакомое или просто давно забытое.