Play

В ноябре мы с Димой развелись. Кирилл очень тяжело пережил наш разрыв – всё же он всегда больше любил отца, нежели меня. Ситуация осложнялась еще и тем, что Диме некуда было уходить от нас – поэтому мы продолжали жить вместе, тщетно пытаясь разменять двухкомнатную квартиру на две однокомнатные. К этому времени я уже знала о тебе очень многое: еще бы, ведь ты училась в моем классе, за две недели сентября умудрилась получить два выговора, проигнорировать все проводящиеся в школе общественные мероприятия и заслужить репутацию хулиганки и «своего парня».

Вот тогда-то я и начала испытывать к тебе чувства. Это было так странно, знаешь? С одной стороны ты очень мне нравилась, а с другой… Я относилась к тебе как к назойливой соседке по коммунальной квартире – той, которая кидает полстакана соли в твой суп, курит на кухне, зная, что у тебя аллергия на табачный дым, и доставляет мелкие, незначительные, но обидные и противные неприятности.

Едва ли ты видела это. Я очень старалась вести себя как ни в чем не бывало – разговаривала с тобой, объясняла, увещевала. А ты смеялась мне в лицо. И однажды мои нервы не выдержали.

Ксюшка, чудовище и счастье мое, помнишь ли ты те первые стихи, которые были написаны тобою для меня и случайно попали мне в руки? Наверняка, нет – те строчки давно стерлись из твоей памяти. И из моей тоже. Но осталось ощущение, которое я до сих пор бережно храню в потаенном уголке своего сердца. Ощущение невесомой нежности, доброты, способности отдавать ту малость, что есть у тебя, даже если малость – последняя.

Как близко мне это сейчас, как дорого! Как хорошо я понимаю, что в этом вся ты – любить, но не мешать. Любить ради любви, а не затем, чтобы быть рядом. Любить открыто, искренне, ничего не прося в ответ.

Но тогда… Ох, как я разозлилась тогда. Это был мой педагогический провал, крах по всем направлениям, по всем фронтам. Пять лет в педагогическом институте, семилетний опыт работы в школе – всё полетело в тартарары, когда я держала в руках эти стихи, а ты смотрела на меня издевательски, с апломбом, и иронично кривила брови.

Ты даже слушать меня не стала. Покривилась, высказала несколько ехидных замечаний, и ушла, не обращая внимания на мой приказ остаться.

Я же пошла к директору. Я просила, умоляла перевести тебя в другой класс, выгнать из школы, сделать хоть что-то, чтобы прекратить эту двусмысленную ситуацию! Педагогический провал. Это был именно он.