Плебейка (СИ)

– Через сотню лет мы будем делать людей искусственно, нам не понадобятся для этого женщины, – высокомерно заявил Растус, хитро улыбаясь.

– Во-первых, это еще неточно, – мы давно сидели за столом одни. Аврора с адвокатом сбежали еще до десерта, не в силах слушать наши пререкания, – во-вторых, может, действительно откажитесь от женщин? Зачем они вам? Все равно не умеете с ними обращаться. Создадите полностью автономное гомосексуальное общество…

На этих словах Растуса, наконец, проняло. Он вскочил из-за стола, яростно вцепился ладонями в столешницу, да так сильно, что поранил руку о нож, лежащий у тарелки. Странно, я четко видела царапину, но крови не было, лишь белесая жидкость вытекла наружу. Это еще что такое?!

Домин схватил салфетку и не глядя обмотал руку. Потом двинулся в мою сторону. Лицо было перекошено, глаза сверкали от бешенства. Я напряглась. Неужели, довела? Стараясь не показать испуга, встала и отступила за стул, оставляя между собой и разъяренным парнем преграду в виде хлипкой изогнутой спинки.

– Ты думаешь, я не умею обращаться с женщинами? – прошипел он, останавливаясь с другой стороны стула. Слово «обращаться» он произнес с такой двусмысленной интонацией, что у меня не осталось никаких сомнений в ее пошлости.

– Ну да, – криво улыбнулась я, – в твоем понимании обращаться – это изнасиловать.

Растус на миг опешил.

– Да кто тебя насиловал?! – брезгливо скривился он.

– Ты. В коридоре клуба.

– Не собирался я тебя насиловать, – вдруг ответил он спокойно, мгновенно сменив агрессию на безмятежный тон. Я моргнула.

– А что тогда это было?!

Он пожал плечами.

– Да, я хотел тебя… – он назвал странное слово, похожее на ирупа, ируба… что-то подобное. Я интерпретировала его как поиметь или трахнуть, – но насилие… Зачем мне кого-то насиловать? Все и так согласны. Мне ни разу никто не отказывал.

Очуметь! У меня просто нет слов!

– А то, что я вырывалась, кусалась, царапалась? – или я чего-то не понимаю, или он меня дразнит. Не может же культура общения так измениться за две тысячи лет. Или у них слово «нет» имеет какое-то другое значение?

– А ты вырывалась?

То есть он даже не заметил моего сопротивления? Или посчитал, что это я так набиваю цену? Я выразительно закатила глаза.

– Я был немного пьян.

– Немного?!

– Ой, да ладно… Ты бы все равно осталась довольна. Я хорош и достаточно плачу плебеечкам, – домин нагло ухмыльнулся. Я поперхнулась воздухом. Вот так узнать, что самое жуткое событие в твоей жизни, которое могло тебя сломать, уничтожить как женщину, для кого-то выведенного яйца не стоит? Ничего страшного, получила бы деньги за секс и адью?

– Засунь свои деньги себе знаешь куда?! – рявкнула я громко, развернулась и отправилась в свои апартаменты остывать.

Где же Фабий? Прошло уже три дня, а от него ни слуху ни духу. Неужели он действительно просто так пригласил меня на остров? И не собирается донимать договором? Тогда он настоящий джентльмен. Не то, что его наглый братец.

Аврора укатила к сыну. Я же, надев самый закрытый купальник, взяв банное полотенце, крем для загара и томик Йегошуа, решила, наконец, освоить бассейны, уж очень они привлекали. Плавать я любила, даже имела юношеский разряд вольным стилем. Следующие пару часов я наслаждалась ничегонеделаньем. Купалась, загорала, одним глазом наблюдая за левым миром, там, рядом со мной расположилась шумная веселая компания, по-моему, из Германии.

Вдруг меня окатило брызгами. Я удивленно подняла голову. Растус вознамерился поплавать в «моем» бассейне и нырнул в непосредственной близости от меня. Ему что, других бассейнов мало? Специально выбрала же самый дальний. Невольно залюбовалась, как совершенное тело в узких плавках рассекает воду. Что говорить – домины идеально им владели. Подобное я видела лишь, наблюдая за чемпионами на олимпийских играх. Каждая рельефная мышца безупречно сокращалась, демонстрируя завораживающую мощь в каждом взмахе руки, в каждом толчке ногами. Сколько он так может? Казалось, бесконечно. Тело работало, как исправная машина, без устали пересекая длинный бассейн туда и обратно.

Он что – красуется? Я фыркнула и отвернулась – Растус как был мне неприятен, так им и остался, а восхищение, которое меня непроизвольно охватило, было сугубо эстетическим. Я раскрыла книгу и уткнулась в древние строчки, написанные местным Иисусом. Каждый раз меня охватывало волшебное благоговение, когда я читала его труды. Было сложно, все-таки две тысячи лет прошло, но я старательно, чуть ли не по буквам, разбирала фразы.

Николай Ильич как-то объяснил мне, почему я вижу именно три мира, вместо двух, четырех или пяти. По его теории я вижу те варианты, которые произошли после определенного ключевого узла. Например, в случае с метеоритом – тот мог упасть, а мог пролететь мимо. Два варианта. В случае, если ключевой узел какая-то война, то вообще – множество. Победил один, другой, третий, произошло перемирие, полное уничтожение, оккупация на долгие годы и так далее.