Кстати, интересно, как они удерживали власть? Ведь любой народ стремится к самостоятельности. Убивали правителей? Или, наоборот, предлагали им роскошь, благополучие, стабильность? Тут одних феромонов мало. Значит, они умеют кое-что еще?
Глава 24
Прошла неделя. Я чувствовала спинным мозгом, как утекают дни. К Гликериям уйти не получилось, поговорить с Авророй, соответственно, тоже. Не то, чтобы я начала паниковать, но иногда сердце сжималось от тревоги.
Мы с Растом стали если не друзьями, то хорошими приятелями. За неимением другого собеседника я дергала его постоянно, расспрашивала о доминах, их способностях, о пари, семье императора, его дворце. И он отвечал, охотно, подробно и обстоятельно. Он забыл о вечеринках, попойках, даже перестал делать двусмысленные намеки. Он словно чего-то ждал…
А я ждала лишь одного – открывшегося прохода в свой мир.
Часто мы молча сидели у бассейна. Я читала, он или дремал, или рисовал, или просто смотрел на меня, подперев голову ладонью. Однажды, когда Раст отправился в очередной раз бить олимпийские рекорды по плаванью, я заглянула в его блокнот и обнаружила около десятка портретов. Своих. Я и не подозревала, что такая красивая. Тонкое одухотворенное лицо, закушенная губа, и улыбка, иногда хмурая, иногда озорная. В первое мгновенье я даже себя не узнала, так рисунок был не похож на то, что я каждый день видела в зеркале.
Я не удивилась, что Раст профессионально рисует, в свои тридцать он умел многое. Играл на арфе и кифаре, разбирался в технике, медицине, даже однажды рассказал, как летал на Марс, один, на семейном корабле, в шестнадцать лет. Удивительно, но здесь Марс тоже назывался Марсом. А вот Сатурн был Хроносом, а Юпитер Гадесом. В космос я не хотела углубляться, мне бы с Землей разобраться. Но вынужденно узнала, что здешние корабли летают с огромной скоростью, так как разгоняются от гравитации Земли и Солнца. Что на Марсе построили большую исследовательскую станцию, и юноши-домины во время учебы в обязательном порядке живут и работают там некоторое время. Что космопорт империи находится в центре Тихого океана, где отсутствует электа.
– А что по поводу клонирования? – поинтересовалась я, прервав увлеченного домина. – Вы действительно собираетесь искусственно делать детей?
Растус откинулся на спинку шезлонга и громко рассмеялся.
– Это шутка, – выдохнул он через время, – ее пустили в народ специально. На самом деле десять лет назад император личным указом запретил разработки в этой сфере, хотя у нас уже начало получаться.
– Почему?
– Слишком много «но», – Раст стал серьезнее, – клоны не являются полноценными наследниками императора. Не в биологическом, а в юридическом виде. До сих пор существует правило «Парисирдем», – дословно я перевела его как родить наследника, – при родах в императорских семьях должны присутствовать мать, отец и наблюдатель, подтверждающий состоявшийся акт. Сейчас эта традиция устарела, отец может находиться в другой комнате, наблюдателем выступает врач или повитуха. А мать… – домин хохотнул, – и так никуда не денется. Исследование ДНК быстрее и точнее, но закон, тем не менее, не убрали. Плюс еще много других архаичных традиций, от которых Юстиниан не хочет избавляться. Он у нас приверженец патриархальных нравов.
– Тогда… – я сглотнула, – вы вымираете?
– Ага, – легко согласился Раст со смешком, – если любимый император в ближайшее время не примет или не отменит парочку законов, то твои слова о том, что природа от нас избавляется, станут пророческими.
Не знаю, радоваться мне или огорчаться.
Я шла к дому и глупо улыбалась. В кармане лежал сегодняшний рисунок Раста. Заметив, что его раскрыли, он теперь рисовал открыто, нагло требуя позировать то так, то этак. А когда я спросила – почему он рисует именно меня, он ответил сокрушенно: «От безысходности… Вокруг же больше нет ничего интересного».
Повернув в свое крыло, я столкнулась с Фабием. Как он там оказался и что делал в гостевом крыле – неизвестно, но он не дал мне спокойно пройти мимо, схватил за локоть и развернул к себе.
– Если ты рассчитываешь на помощь Раста, то можешь сразу выбросить эту мысль из головы, – мужчина смотрел на меня, как на грязь под ногами, – самая большая проблема людей – это доверчивость. Ты решила, что нравишься ему? Да, он любит человеческих девок, но вот только… – опять это ирупа… дурацкий сленг.
– Я ни на что не рассчитываю, – ответила ровно, – просто он единственный в доме, с кем мне еще не противно разговаривать.
Вырвала руку и пошагала в сторону своих апартаментов, чувствуя спинным мозгом, как Фаб стоит и смотрит мне вслед. Чудесное настроение, которое подарил Растус, рисуя мой портрет, испарилось. Обломщик этот старшенький. Интересно, а что он умеет в свои девяносто? Думаю, гораздо больше, чем Раст, но интересоваться и проверять нет никакого желания.