Плечом к плечу

Гюбнер[53], просим сердечно приехать к нам в гости!
Мы тебя угостим не водицы стаканом,
Пусть струится вино в несмолкающем тосте
За здоровье, и славу, и жизнь капитана!

Над тобой уже реяли ворона крылья,
Словно алый шиповник, цвели твои раны,
Когда вырвался ты героической былью,
Как дыхание боя, из траурных рамок[54].

Не остыв от борьбы, оно к нам долетело,
Сквозь печальные гимны и траура лавры.
Снова с нами ты в битве за правое дело,
По-солдатски простой, не стареющий, храбрый.

Жить, сражаясь, — я лучшей награды не знаю,
Смерть придет — так настигнет в бою, а не в креслах.
Жить, как ты, — своей грудью Мадрид заслоняя[55],
Воскресая из мертвых, как нынче воскрес ты.

Такова твоя жизнь — и постичь ее в — силах
Лишь идущий бок о бок с тобой в наступленье.
Будешь драться ты в каждой из войн справедливых
С первых выстрелов до баррикады последней.

Если мужество уподобляют броне,
Если с этой бронею и пуле не сладить,
Если сердце бойца — это угли в огне,
Я хочу твое жаркое сердце прославить.

Прославляю твой голос, прямой и правдивый,
Славлю руку, не дрогнувшую в бою,
Пыл бойца, хладнокровный расчет командира,
Беспокойную, чистую душу твою.

Брешь зияла в рядах — ты явился, воспрянул,
Вновь шеренга полна — нерушима броня,
Для меня это значит, что зажили раны,
Нанесенные в битве вчерашнего дня.

Значит — вновь через воду и через огонь,
Через вражьи тела, через смертные броды
Настигать побелевших от страха врагов
Ради нашей отчизны и нашей свободы.

Так позволь же мне, Гюбнер, до дна осушить
Искрометным вином озаренную чашу
За живых — чтобы жить вам и жить вам и жить,
За тебя и за светлую родину нашу.

1943 г., декабрь

Красная Армия