Плеяды (СИ)

Громкая трель мобильного телефона заставила Лори буквально подскочить на кровати и лихорадочно начать искать источник звука, который, словно назло, завалился куда-то на пол. Как только пищащий мобильный оказался в руках женщины, звонящий отсоединился, заставив Лори чертыхнуться сквозь зубы. Разве сегодня не воскресенье? Кому понадобилось звонить ранним утром в выходной день? Заметив, что часы показывали семь утра, Лори закатила глаза, понимая, что выспаться ей сегодня не надо. Отключив звук у телефона, она рухнула обратно на подушки, но тут же резко села, вновь вернув взгляд к сотовому. В мозгу что-то щелкнуло, заставив женщину взять в руки аппарат и начать вертеть его в руках, не понимая, почему вдруг он показался ей странным. Обычный телефон, что в нем такого? Ничего. Разве что внутренний голос почему-то твердит, что эта вещица не должна звонить. Ее вообще не должно тут быть.

И комнаты. Обведя взглядом их с Риком спальню, Лори ощутила какую-то тоску, разъедающую ее изнутри, словно кислота. С чего вдруг она стала тосковать по своему дому? По такой привычной мягкой кровати, по всем этим фотографиям на стенах, по мягким тапочкам на полу и махровому халату на стуле? По едва уловимому запаху свежих тостов с кухни, тихим звукам радиоприемника и шуму машин с улицы? Разве это не вполне привычные для нее вещи? Встав с кровати, она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату теплые солнечные лучи. На какую-то долю секунды она почувствовала тень испуга, словно бы вместо случайных прохожих ожидала увидеть кого-то другого. Кого-то жуткого, пугающего до дрожи, которого нужно опасаться…

Тряхнув головой, отгоняя влезшие в голову неприятные образы, Лори машинально потянулась рукой к висящей на шее цепочке, замечая, что на ней не болтается кольцо. Еще успев даже подумать о том, что украшение могло потеряться, женщина обратила внимание на свою руку – изящная вещица была там, где ей и положено было быть – на безымянном пальце, как символ замужества. Но ведь… разве она не снимала его? Лори четко помнила, как повесила кольцо на цепочку, почти сразу после того, как… Рик умер.

Оперевшись рукой на стену, чтобы не упасть от осознания столь трагичной новости, Лори сделала несколько глубоких вдохов, чтобы заставить себя успокоиться. Ее муж в больнице, это факт. Но он жив, и это тоже правда. Тогда откуда взялась эта мысль, что Рик мертв? Причем это не просто мысль, это словно воспоминание, темное и пугающее, которое вырвалось из какой-то другой жизни. Слишком реальной, чтобы быть выдумкой. И в тоже время слишком странной и запутанной, чтобы быть реальностью.

В той альтернативной версии привычной жизни все было совсем по-другому. Цепляясь за тонкие ниточки подсознания, Лори вытягивала из недр памяти все новые и новые подробности, о которых тут же безрезультатно пыталась забыть. Проведя рукой по совершенно плоскому животу, она почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы – в какой момент она успела запутать все вокруг настолько, чтобы умереть потом в темном грязном коридоре, рожая ребенка, который никогда не узнал бы, кто его настоящий отец? И не потому, что кругом творилось сплошное безумие, а из-за Лори, которая сама не могла дать ответа на этот вопрос.

От понимания того, что в той, другой жизни, она умерла, так и не увидев своего ребенка и даже не узнав, мальчик это был или девочка, в груди все словно огнем горело. Женщина с трудом заставила себя дойти до кухни и налить стакан воды, как будто бы от этого все дурные мысли сразу бы исчезли. Осушив стакан до дна, Лори села за стол, замечая, что в самом его центре стояла тарелка с тостами. Похоже, ее мать уже давно проснулась, если вообще ложилась, и успела привести дом в порядок. Без ее поддержки женщина вряд ли бы справилась – новость о том, что ее муж, получив ранение, впал в кому, совсем выбила Лори из привычной колеи. А тут еще такие странные и навязчивые мысли о каком-то конце света, смерти Рика и ее самой… И ребенок, по которому она вдруг начала скучать. И которого на самом деле никогда не было.

Мэгги

В этот раз рассвет не был таким красивым, как казалось Мэгги раньше. Косые лучи медленно скользили по еще не проснувшейся земле, а небо медленно начинало светлеть, почему-то нагоняя тоску. Девушка не помнила, как и когда она уснула, но момент, когда она резко открыла глаза и села, тяжело дыша и цепляясь руками за одеяло, до сих пор прокручивала в своей голове. На часах было два, когда она проснулась, а сейчас стрелки плавно перебрались к половине шестого. Приснившийся ей кошмар никак не хотел уходить и забываться, а лишь с каждым новым часом становился все четче, пугая до дрожи.