Плеяды – созвездие надежды

Абулхаир же ворочался с боку на бок, никак не мог заснуть. Щедрые дары русской царицы висят на самом видном и почетном месте — на торе, — но никто не придет полюбоваться ими. Месяц уже миновал, как прибыло к нему русское посольство, которого он так ждал и с которым связывал столько надежд. Однако сердце его ни разу не задрожало, не затрепетало от радости. Лишь горечь и обида переполняли его.

Бии и батыры делают что хотят. Султан Батыр, его зять, его ближайший родственник, только тем и занят, что восстанавливает всех против него. И все потому, что он одержим злой обидой на Тевкелева: русский посол, видите ли, при встрече, вместо того чтобы открыть ему объятия, как сыну хана Кайыпа, имевшего когда-то связи с русскими, ограничился легким, небрежным кивком! Промах русского посла Батыр приписал коварству Абулхаира!

И пошло, и поехало!.. Учинили ему, хану, чуть ли не допрос по поводу того, зачем прибыло русское посольство! Запретили ему, хану, увидеться и поговорить с послом наедине. Поставили ему условие, чтобы все разговоры он вел с послом лишь в присутствии биев... Начали чинить разбой, дело чуть не дошло до насилия. А дошло бы, так всю вину свалили бы потом на него же! В душе каждого его противника затаилась черная зависть: почему это русский посол остановился в ауле Абулхаира, а не в его ауле! И все они, начиная с Батыра, спят и видят, чтобы напуганный разбоем и угрозами русский посол бежал бы из его аула искать защиты и спасения у других. А они, бии, потом сделают вид, что спасли посла от верной смерти, и тем заслужат милость и благодеяния русской царицы!

Посол... Тевкелев тоже не сразу его понял, не слушал, когда это было особенно важно и необходимо. Не знает он степь и ее законы, хоть и бывал не раз у разных, степных народов. Не сразу почувствовал, что у казахов свои привычки!.. Трясся над каждой тряпкой, вместо того чтобы одарить и тем самым задобрить биев. Не ведал о хитросплетениях отношений между биями, не знал обычаев и традиций, был чересчур несговорчив. Бот и наделал ошибок! Его промахи теперь тоже оборачиваются против хана.

«Почему я такой невезучий?! — метался по юрте Абулхаир. — Почему судьба столь несправедлива ко мне?.. Опасность над русским посольством не миновала. Кто может обещать, что не появится вновь разъяренная толпа и не поднимет руку на посла и на меня тоже?.. Вроде бы теперь я и посол лучше поняли друг друга, но все-таки... Боюсь, что мы с ним еще чужие. Вот Букенбай поладил с ним быстро и легко. Меня же все время что-то сдерживает, что-то мешает быть с ним до конца откровенным. А хотелось бы найти в нем опору и понимание!»

На следующий день Абулхаир опять неожиданно пожаловал в посольскую юрту. Вел разговор незначащий, сделал паузу и вдруг спросил:

— Господин Тевкелев! Если события повернутся против нас и народ не пойдет за мной, возьмет великая государыня меня под свое покровительство? Защитит от ярости людей, готовых убить меня? Даст мне войско, чтобы я подчинил их силой, если не смогу покорить словом? Могу я рассчитывать на то, что моя семья получит милостивое покровительство... — Голос хана дрогнул.

Недоброе предчувствие кольнуло Тевкелева: «Плохи наши дела, значит. Мы, стало быть, по-прежнему ходим голыми ногами по горячим углям...» Он пристально, долго вглядывался в лицо Абулхаира, потом произнес:

— Разумеется, можете! Царица не оставит вас на произвол судьбы. Как и любого другого своего подданного, доказавшего верность ей. Она окажет покровительство и вам, и вашим детям. Я имею специальный наказ от нашей государыни: «Если у хана будут какие-то свои, особые, условия пусть не стесняется, ставит!» Что до военной помощи, то она может быть в любое время оказана каждому из правителей, принявшему русское подданство.

Бледные щеки Абулхаира порозовели, и глаза озарились внутренним светом:

— Жизнь положу за белую царицу! Со мной... Мне не страшно умереть! Лишь бы дети не пострадали!

«Теперь мне ясно — хан потерял надежду на успешный исход дела. Окончательно потерял. Уж не получил ли он днем какие-то неблагополучные вести? — размышлял Тев-келев. — Что же будет с посольством, со мной?» Для него этот разговор был неожиданным и потому особенно неприятным. Рушились надежды на благоприятный исход его миссии.

Абулхаир наблюдал за послом, отчетливо представляя себе ход его мыслей: «А вдруг его тревога и растерянность пойдут мне на пользу? Будет больше слушаться меня, полагаться на мои советы? Надо уметь из всего извлекать пользу — на то я и хан!»

Утром ханский аул начал сниматься с насиженного места. На рослых черных дромадеров и поджарых рыжих атанов стали навьючивать разный скарб.

Тевкелев был удивлен этими поспешными сборами.

Слуга Абулхаира известил посла:

— Хан сказал, чтобы ваши люди валили юрты и грузили вещи.

Кочевье, как стая перелетных птиц, взяло направление на юг, удаляясь все дальше и дальше от прежнего своего становья, места, где не сбылись надежды людей, где их постигло немало разочарований и тревог...