Плеяды – созвездие надежды

Как и все взбалмошные дамы, госпожа Выгода непостоянна в своих привязанностях. Когда контайджи предложил России вместе выступить против китайцев, она отказалась, сообразуясь с соображениями политики, Россия не хотела, во-первых, ставить под угрозу торговые связи с Китаем. И, во-вторых, - способствовать укреплению могущества и без того опасной Джунгарии. По этой же самой причине Россия не поддавалась науськиваниям китайцев против джунгар. Напрасно старались китайцы. Для большой державы куда выгоднее иметь много малых соседей, чем одного, равного ей.

В этой игре Джунгарское ханство для России — козырь, а казахские ханства — разменные монеты. Степные владыки долго не могли уразуметь, что Джунгарское ханство, противостоящее Цинской империи, для России куда важнее, чем казахские ханы, враждующие с контайджи.

Факты, извлеченные Тевкелевым из пожелтевших бумаг в тихих архивах Коллегии иностранных дел, убедили его в том, что казахские ханы упорно не желали признать свое истинное место во внешней политике, во внешних интересах России. Царский же двор не сразу постиг стратегическое значение казахских территорий.

После смерти Тауке-хана Россия стала пристальнее приглядываться к отношениям между казахами и джунгарами, следить за ходом их развития. Тогда-то русские послы и зачастили к казахским ханам.

Кайып-хан чуть ли не каждому послу предлагал воевать вместе против джунгар, да вот имел неосторожность однажды проговориться, что у него имеется в наличии тридцать тысяч воинов. Послов и след простыл после этого, больше глаз не казали. Такова уж обычная повадка сильных и могущественных: пока не знают, слаб ты или силен, обхаживают на разный манер, а как узнают, что слаб, — поминай как звали...

И то правда — каждый сверчок знай свой шесток... Умный, но слабый не будет меряться силами с могущественным. Глупый, но слабый не станет просить помощи у могущественного, а как равному предложит жить в дружбе, заключить союз. Зачем сильному слабый союзник?..

Ошибку Кайыпа учел Абулхаир, потому Тевкелев и едет теперь к нему вести переговоры.

Еще в 1726 году Абулхаир снарядил в Россию посольство Койбагара Кубекова с просьбой принять казахов, подобно волжским калмыкам, в подданство России. Он не заикнулся о союзе, дал твердое обещание: если возникнет необходимость идти против общего врага, мы всем сердцем примем царскую волю.

Посольство Кубекова не добилось своей цели: Коллегия иностранных дел нашла предложение казахской стороны бесполезным для Русской империи. К тому же правительство не видело смысла обострять отношения с джунгарами, начавшими вытеснять казахов с их земель. Сославшись на то, что у Койбагара «нет доказательств полномочности посольства», русские отправили его ни с чем обратно.

Однако у Тевкелева удивление вызывало то обстоятельство, что Абулхаир не отказался от своего замысла, не отступился от своих планов, даже получив столь тяжелый удар от царя. Он вступил в схватку с джунгарами, возвратил большую часть своих земель и вновь через Уфимское воеводство отправил своих послов к русским. Он подтвердил еще раз, что вместе с подвластным ему народом просит принять их в подданство белого царя. Это было предложение умного правителя и политика.

Нередко Тевкелев вспоминал, как царь Петр выпытывал у него подробности о казахах и казахских степях. Понимал Великий, что с юго-восточной границы дуют в Россию знойные ветры. И остановить их, сдержать — на очереди государственной политики России.

А одна из особенностей ее политики поочередно поощрять грызущихся между собой восточных соседей, ото всех отделываться обещаниями и посулами. Держать их таким образом под своей дланью, а самой России поскорее добраться до золота Яркенда и Индии, опередить англичан, отчаянно рвавшихся к полуострову Индостан...

Какими бы дальновидными политиками ни были русские государи, но они, увы, не боги, что вершат делами всей вселенной. Их замыслы не всегда удавались... Ветер океана по имени Политика вдруг перестал подталкивать русские паруса сзади, взял да и стал дуть им прямо в лоб. Русский флот все еще не мог выбраться из Черного моря, а корабли иных государств уже оказались в Индийском океане и вольно бороздили его просторы... Упрямые велеречивые политики Китая не соглашались с предложениями России, все делали ей наперекор.

Для себя Тевкелев составил периодизацию восточной политики России. Сначала она ставила целью, как можно скорее добраться до золота Яркенда и Индии, до Среднего Востока, о котором так восторженно рассказывали русские купцы. Петр Первый приложил немало усилий, дабы твердой ногой стать на восточное побережье Каспия, использовать распри между ханствами в Средней Азии, посылать русские военные отряды местным правителям для личной охраны, строить укрепления. Петру не полностью удалось усилить влияние России в Азии.