Плейбой

— Вы остаетесь на ночь? — спрашивает мама Кэма. — Мы могли бы встретиться за завтраков или обедом, если останетесь.

— Да, но, к сожалению, уезжаем рано утром, — я дарю ей извинительную улыбку. — У Кэма тренировка во второй половине дня, а мои родители с дочерью вернутся завтра вечером. Я их встречаю из аэропорта.

— Ты, наверное, так рада будешь ее увидеть.

— Вы даже не представляете, — говорю я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Но я очень рада, что приехала сюда и познакомилась со всей семьей Кэма. Мне действительно очень понравилось.

— Не хочу лезть не в свое дело, — произносит она. — Но, пожалуйста, не разбивай ему сердце. Он гораздо хрупче, чем кажется, — она делает глубокий вдох, словно сбрасывает груз с плеч. — И любит тебя. Поэтому, пожалуйста, не причиняй ему боль. Он никогда не был влюблен, и я не знаю, справился бы с разбитым сердцем.

Я стою, словно окаменевшая, и шепчу, качая головой:

— Он не любит меня, миссис Харди. Мы еще не разобрались, что происходит между нами.

Она собирается возразить, но в этот момент я чувствую на плече его руку.

— Готова ехать? — говорит Кам, притягивая меня к себе. — Мам, было приятно тебя видеть. Следи, чтобы папа не влип в очередную историю.

Его мама смеется, закатывая глаза.

— Как и всегда, — она обнимает нас обоих. — Счастливого пути обратно в Брукс завтра, — говорит она, а потом взгляд встречается с моим. — Удачи в разгадке.

Когда она уходит, Кам выглядит растерянным.

— Разгадке чего? Что она имела в виду? Это какой-то странный код?

Я понимаю, что она говорила о моих словах… о том, что мы еще не определились с отношениями. Но не хочу говорить ему об этом. Поэтому, вместо этого, просто похлопываю Кэма по спине.

— Это курс, который я буду посещать. Она сказала, что, надеюсь, я разберусь, потому что, как известно, это непросто.

— А, понял, — он кивает, не отпуская меня, и я чувствую, как рука скользит вниз по спине. — Пойдем попрощаемся со всеми и отправимся в гостиницу, — шепчет он на ухо, и дыхание обжигает кожу. — У нас ранний выезд, нужно выспаться. Так что вечером немного повеселимся.

— Немного? — усмехаюсь я, поднимая бровь.

— О, да.

В этих словах я слышу обещание, и мысли возвращаются к его маме, к словам о его хрупкости. Я смотрю на Кама, на широкие плечи, на уверенный взгляд, и не могу поверить, что за сильной внешностью скрывается такая нежность.

И я понимаю, что разгадка, о которой говорила миссис Харди, не в курсе, который я буду посещать, а в нас самих, в том, что происходит.

Глава 17

Эддисон

Айла посапывает, пока я доделываю домашнее задание. Каждые несколько минут я отвлекаюсь, бросая взгляд на ее безупречное личико. Наконец, закончив, закрываю ноутбук, поднимаю дочку и укладываю ее в другую сторону кровати, закутав одеялом.

Я включаю монитор и направляюсь на кухню, где, как знаю, находится мама. Жужжание чайника выдало ее с головой.

— Привет, — говорю я, потягивая руки над головой. — Господи, я бы, клянусь, могла уснуть вместе с ней. Если бы не было занятий вечером, так бы и поступила.

— И то правда, — пожимает она плечами, наливая кипяток в кружку, прежде чем приготовить такую же мне и пододвинуть ее через столешницу. — Кажется, мы почти не говорили с тех пор, как вернулись домой несколько дней назад. Как ты провела время? Сделала что-нибудь интересное?

Как раз когда она задает этот последний вопрос, я делаю глоток. Чай брызжет изо рта и носа, и я закашливаюсь.

— П-прости, — я хватаю бумажное полотенце и вытираю стол. — Ого, я просто удивилась.

— Возможно, — произносит она совершенно безразлично. — А может, что-то скрываешь и не хочешь, чтобы тебя спрашивали о том, чем занималась, пока мы были в отъезде.

Мое сердце замирает. Знаю, я должна рассказать, что на самом деле произошло, но боюсь. Я обещала Кэму, что расскажу семье. Он не хочет ходить вокруг да около; считает, что так отец возненавидит его еще сильнее, чем если мы будем честными. Он, наверное, прав, но это не делает признание хоть сколько-нибудь легким.

Кэм хотел присутствовать, когда я скажу. Но я знаю отца, и ему потребуется минута… или миллион минут. Будет лучше, если я скажу сама. Если мы с Кэмом сделаем это вместе, он почувствует себя атакованным. Поэтому мой план — рассказать ему и маме… сегодня.

— Поговори со мной, детка, — произносит она, ставя чашку и хватая влажную тряпку. — Ты можешь рассказать все. Абсолютно.

Я смотрю на светло-коричневую воду в чашке, до смерти напуганная мыслью выпалить эти слова, но зная, что должна это сделать.

Как только она начинает протирать столешницу, я открываю рот, чтобы сказать ей правду.

— Я ездила во Флориду с Кэмом Харди. Мы жили вместе.

Она роняет тряпку.

— Он мне нравится, мама. Очень, очень, очень нравится.

Она в молчит.

Я же, наоборот, не могу перестать тараторить:

— Но и боюсь. У него такая невероятная харизма, от которой тащится весь кампус. Они его обожают. Не говоря уже о том, как он привлекателен. К нему всегда будут идти девушки, и рано или поздно найдет кого-нибудь лучше, а я…

Мама поднимает руку, заставляя меня замолчать.