Плейбой

Срывая с него шлем, я начинаю осыпать Ника ударами один за другим. Он хватает меня за майку, и мы кружимся на льду, пытаясь найти опору, чтобы нанести еще один удар.

Кровь течет по его лицу, но он все равно не затыкается.

— Я был у нее первым. В следующий раз, когда будешь с ней, помни, что мой член уже побывал там. И когда целуешь ее, ты целуешь мою сперму. Наслаждайся.

Он лежит на льду на спине, а я сижу сверху, и его жалкую жизнь спасает только судья, который стаскивает меня.

Оттолкнувшись, я проезжаю мимо тренера.

— Извините, сэр. Но никто не будет оскорблять мою девушку. Пусть отстраняют на весь сезон. Я ни капли не жалею. Черт возьми, будь моя воля, он бы сейчас лежал в больнице.

Он закрывает глаза и проводит рукой по лицу.

Судья указывает на штрафной бокс, и я опускаю глаза в землю, чтобы не видеть самодовольной рожи Ника.

— Повезло, что у нас всех есть дочери или жены и что мы все слышали, что он там наговорил, — бормочет судья с оранжевыми нарукавниками, прежде чем закрыть дверь. — Вам запрещено появляться на льду до конца игры, но думаю, это будет единственным вашим наказанием.

Я не отвечаю, просто выдыхаю и молюсь богу, чтобы ребята смогли одержать победу и без меня.

Тренер входит в раздевалку, и я задерживаю дыхание, ожидая худшего. Мы, может быть, и одержали победу, но есть вероятность, что он не слишком доволен моими действиями.

— Что на тебя нашло? — шепчет Линк.

— Мне понравилось, — ухмыляется Броуди. — Классно поколотить того, кто этого заслуживает. Правда ведь, Кэм?

— Черт его знает, — бормочу я, все еще весь в мелкой дрожи.

Должно быть, вот так и действует на тренера присутствие Ника Пеллетьера. Теперь я понимаю, почему его так выводят из себя эти игры.

— Я знаю, что вы, парни, ждете, что я начну орать. Скажу, что поведение некоторых игроков неприемлемо и что я этого не потерплю, — его взгляд встречается с моим, и он кивает. — Но не могу сказать ничего подобного прямо сейчас. Правда в том, что этому придурку давно уже пора врезать.

Он садится на скамью в центре раздевалки.

— Ни для кого не секрет, что уход Харди с поля так рано был не лучшим решением для команды. Правда в том, что вам пришлось работать усерднее, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся из-за его отсутствия. В игре будет много моментов, когда придется отделять личную жизнь от льда. Но будут и такие, когда эта грань сотрется. Когда нужно будет оставаться верными себе и делать то, что правильно. Так что я не могу сидеть и говорить, что сам не сделал бы того же, что сегодня совершил Харди, потому что если бы услышал то дерьмо, которое лилось изо рта Пеллетье, я бы, наверное, сейчас сидел за решеткой.

Он поднимает взгляд, окидывая им каждого из нас.

— Я строг с вами, потому что знаю, что вы — чемпионы. Я жесткий, потому что хочу завести вас как можно дальше. Поздравляю с сегодняшней победой, ребята. Несмотря на подлости и грязные приемы, вы бились до конца и выложились на все сто. Я горжусь всеми вами.

Поправив кепку, он хлопает Томпсона и еще нескольких ребят по плечам и выходит из раздевалки. И хотя обычно мы бы сейчас ликовали, его слова, кажется, отрезвили.

А я покидаю арену с такой ненавистью в душе, какую никогда раньше не испытывал. Ненависть к бывшему Эддисон.

И эта ненависть только усилится на завтрашней игре.

Глава 22

Эддисон

— Черт возьми, я скучал по этим идеальным сиськам, — рычит Кам, прижимаясь губами к моей груди, а затем, словно охотник, направляется к губам.

Я стону от прикосновения, нуждаясь в нем так сильно, что просто разрывает. Уже несколько недель мы не занимались сексом. Болезнь, поездки в Северную Каролину, жизнь с родителями и забота о дочери, его сумасшедший график — все это не оставляет времени. Вот мы и оказались в его постели, между занятиями, словно пара одержимых сексом подростков.

Голая и возбужденная, я опускаюсь на колени и расстегиваю его джинсы. Мой рот уже наполняется слюной в предвкушении.

Когда его член оказывается перед лицом, я смотрю на Кэма, а он проводит большим пальцем по моей щеке.

— Скажи, чего ты хочешь, — шепчу я, обожая, когда он говорит вслух о своих желаниях. — Что хочешь, чтобы я сделала?

Его глаза слегка сужаются, когда Кэм берет член в руку и начинает дрочить.

— Я хочу, чтобы ты открыла рот, — он проводит рукой по затылку. — Хочу почувствовать, как член упирается в твое горло. Этот рот создан только для моего удовольствия.

— Только для тебя, — произношу я низким голосом.

— Высунь язык и оближи меня, будь хорошей девочкой.

С готовностью выполняя его приказ, я провожу языком по нижней части длины, а затем беру его в рот.

— Черт, — шипит он. — Ты великолепна с моим членом во рту.

Я работаю быстрее и усерднее, взяв член как можно глубже и удерживая. Обхватив задницу Кэма, я притягиваю его ближе, теряя контроль и задыхаясь.

— Черт возьми, а это горячо, — он смотрит на меня полуприкрытыми глазами.

Я стону, заставляя его бедра дергаться. Между ног влажно, и Кэм, должно быть, чувствует мое отчаяние, потому что резко поднимает меня и ложится на кровать, притягивая на себя.