Плейбой (СИ)

На паре по клинической психологии препод отклонился от заданной темы из-за того, что кто-то в группе поднял вопрос о том, считается ли уважительной причиной для опоздания недосып. Он долго и нудно объяснял, почему важно ложиться спать в одно и то же время, а после случилось что-то невообразимое — Виктор Игоревич начал шутить.

Человек, у которого напрочь отсутствует чувство юмора, начал шутить.

Что сегодня за херня твориться?

— Даже не думайте оставлять в комнате источники света — в особенности, это касается девушек, — вещал препод. — Самое страшное, что может ждать вас в темноте — это венерические заболевания, так что выбросьте свои страхи на помойку и убирайте абсолютно все источники света — включая индикаторы на модеме, раптор и глаза мертвецов в шкафу. Чем темнее в комнате, тем лучше.

По аудитории пронёсся одобрительные гул, и я вообще перестал что-либо понимать.

— Категорически не советую завтракать при зомбоящике, — подбодрённый студентами, продолжал препод. — После пробуждения мозг не должен получать никакой информации, включая положение Донбасса и состояние оппозиции. В противном случае запустится механизм охранительного торможения, и вам понадобится больше времени, чтобы проснуться. Крайне важно не сдерживать слёзы — я обращаюсь к мужской половине группы. Со слезами из организма выводится кортизол — гормон стресса; если его слишком много, из-за него начинает сбоить другой гормон — ДГЭА, который регулирует сон. Так что не пытайтесь казаться себе сильными, ворочаясь на кровати в полпятого утра, лучше попытайтесь избавиться от слёз. Будьте тряпками, иногда это полезно.

— Что там с моей тачкой? — слышу шёпот Макса, который сверлит взглядом Егора.

— Почти закончил, завтра можешь забрать, — отвечает тот и фыркает. — До первого столба точно дотянешь с твоим-то уровнем косячности.

Соколовский шутливо тычет Корсакова под бочину.

— Если моя машина опять не заведётся, ремонт будет за твой счёт.

— Вряд ли, в этот раз он чинил её по трезвяни, — тихо ржёт Костян.

Отгораживаюсь от «лекции», которая приводит в восторг всех одногруппников — нас реально так много? — и болтовни парней и тщетно пытаюсь не думать о голубоглазой рыжеволосой красотке, которая свела меня с ума. Беру пример с Егора, который любит сбегать от проблем с помощью музыки и вставляют в уши наушники, в которых бесами гремит песня «Tanir Tyomcha — Разбуди меня»; гремит достаточно громко, чтобы я мог не слышать собственных мыслей. Но, хотя голова совершенно пуста, грудь нещадно печёт, будто на неё положили раскалённую наковальню; хочется скрести её до тех пор, пока не сдерёшь кожу, сломаешь рёбра и вырвешь сердце, которому неймётся.

Едва заканчивается пара, я срываюсь с места, не обращая внимания на возмущения препода по поводу своего некомпетентного поведения, и сваливаю на парковку с твёрдым желанием сбежать из здания, в котором где-то есть девушка, способная довести меня до белого каления, при этом даже не попадаясь мне на глаза.

Она мучила меня своим существованием.

Сажусь за руль под удивлённые взгляды парней и выруливаю с парковки; полагаю, Роза не сильно удивится, увидев меня на своём пороге — её лицо сегодня утром было слишком понимающим.

Пусть объяснит мне, что происходит, и что делать с Кристиной, которая шарахается от меня в сторону просто потому, что я парень.

Хорош тянуть резину, пора переходить к действиям.

К моему удивлению, бабушки дома не оказывается; она редко куда-то выходит, несмотря на свой боевой характер и прежде активный образ жизни. Возможно, на старости лет она наконец поняла, что ей хочется покоя.

Она отсутствовала примерно часа полтора; за это время я перемерил шагами всю её квартиру вдоль и поперёк раз триста, как загнанный в клетку зверь, и практически утонул в собственных мыслях.

— Где ты вечно шаришься, когда так нужна? — ворчу, когда она наконец возвращается.

— Уж точно не там, где сейчас должна быть твоя задница, — в тон мне отвечает Роза и топает на кухню.

— В чём дело?

— Иду за ней следом, плюхаюсь на стул и запускаю пятерню в волосы.

— Не знаю, Роза, но мне нужна твоя помощь.

Ба переводит взгляд на меня и кивает.

— Я так и знала.

Подозрительно щурюсь.

— Не понял. И что же ты знала?

— Что ты влюбился, голубчик, — смеётся она и отворачивается в сторону плиты, на которую ставит сковороду с макаронами по-флотски.

Кажется, у меня слуховые галлюцинации.

Что я сделал?

— Ну-ка, притормози лошадей, Роза, — сдавливаю пальцами переносицу, потому что от полученной информации мозг троил до такой степени, что уже начал дымить. — Это как же это ты поняла, что я влюбился, если я сам в этом не уверен?

Ба вновь поворачивается ко мне и смотрит таким взглядом, вроде «Какой же ты у меня валенок».

— Ну мне ж, слава Богу, не двадцать два, побыстрее соображаю, — фыркает она. — Или как выразилось бы ваше поколение — «шарю, что к чему».

— Иногда ты дошариваешь то, чего нет, — злюсь.

Ну какая нахрен любовь?!

— Вовсе нет, просто ты — упёртый олень, который отказывается признавать очевидное.