Плейбой (СИ)

Я редко когда могу «похвастаться» эмоциональным раздраем таких масштабов в душе, как этот; сейчас я сидел с ощущением, будто по мне проехали каток и асфальтоукладчик одновременно. В голове ноль мыслей, кроме той, которая буквально орала, что я вряд ли и через десять лет смогу дать такую гарантию не то, что Розе — самому себе. И не потому, что я не уверен в себе; из всех девушек, с которыми я был знаком до Кристины, ни одна бы не отказалась поменять свою фамилию на мою без всех этих «ставок» и «планок» — просто потому, что им по кайфу быть со мной — и у меня бы не было с этим проблем. Наверно, потому, что подсознательно я знаю, что весь этот фарс можно прекратить в мгновение ока, и никто сильно не расстроиться — не до потери желания жить, по крайней мере. А Кристине не нужна показуха в виде кольца на пальце и штампа в паспорте — она будет искать серьёзного человека для настоящей семьи, а не той, где между супругами только бешеный секс и совместные завтраки время от времени. Готов дать руку на отсечение, что она захочет детей, когда поймёт, что готова стать матерью, а я уже говорил, что не представляю себя в роли отца. И я по вполне очевидным причинам включаю «заднюю» — в случае невезения это не будет похоже на проигрыш в покер.

Это будет разбитая жизнь и осколки сердца на дне стакана.

А, может, и что похуже.

— Я не могу дать тебе такую гарантию, — качаю головой. — Но что, если ты не скажешь, а после окажется, что именно из-за твоей нерешительности мы лишились права на совместное будущее? Об это ты не думала?

Ба улыбается.

— Вот теперь ты начинаешь думать, как взрослый — мыслишь, выходя за рамки предложенного. Это совсем другой разговор. Но ты должен пообещать мне, что об этом никто не узнает, и что будешь защищать её, даже если она будет упираться.

— Приемлемая цена за информацию, — киваю. — Колись уже, орешек.

Роза фыркает, а после с её лица слетают все живые эмоции и остаются только боль и гнев — и в общем-то, вполне обоснованно; если бы вчера в парке я, а не она, встретил того ублюдка и после узнал, что именно он сделал, я бы смешал с дерьмом всю его поганую жизнь. От напряжения начала вибрировать переносица, а после я и вовсе не смог слушать продолжение — от закипающей лавы ярости внутри; она затапливала меня до самой макушки настолько, что я готов был выпрыгнуть из собственной кожи, лишь бы получить разрядку.

А ещё лучше расхуярить кулаки о рожу этого ублюдка.

В памяти всплывает картина четырёхлетней давности, когда я не успел предотвратить похожую ситуацию, но, по крайней мере, смог отомстить этой мрази, сбив костяшки до крови.

Сколько ещё таких девушек живёт в нашем городе — тех, кому «повезло» нарваться на этих тварей?..

Даже думать об этом не хочу, чтобы не потерять голову от злости окончательно.

— И как же она спаслась? — сжимая зубы до хруста, спрашиваю. В глазах стоят чёртовы слёзы не то от бессилия, не то от жалости к девушке, которую едва знаю. — Как сбежала от него?

Роза на секунду хмурится.

— Какой-то парень помог. Поздновато, конечно, но хотя бы не прошёл мимо…

В душу закрадывается какое-то мерзкое чувство — мне снова хочется разодрать грудную клетку.

— Она запомнила, как он выглядел? Парень, который её спас? Смогла бы узнать его, если бы снова увидела?

Это не могло быть простым совпадением — никто из моих не знал о том, что когда-то давно тёмной ночью я, бухой, спас девушку.

Ну, почти.

— Вряд ли, — задумчиво качает головой ба. — Было слишком темно; да и боялась она смотреть в глаза людям после такого ужаса.

Внутри что-то ёкает и обрывается — вроде стального троса от якоря, который раньше помогал мне держать связь с землёй. Не могу быть уверенным наверняка, но внутренняя чуйка подсказывала мне, что я прав — это её я вырвал тогда из лап мерзкого урода.

И вот его-то лицо я запомнил очень чётко.

К сожалению.

Для него.

— Я тебя понял, Роза, — киваю, обретая способность говорить, но не думать, потому что я сейчас напоминал себе оголённый нерв, опутанный паутиной гнева — будто меня проткнули иглами, но дали возможность отомстить. — Обещаю, об этом никто не узнает. А вот обещать, что не грохну ту мразь, когда увижу, обещать не могу.

— Держи себя в руках, Алексей, — тут же неодобрительно сжимает моё плечо ба. — Я уже уговорила Кристину сходить в полицию и написать на него заявление.

От услышанного застываю, словно меня окатили ледяной водой и выставили на лютый мороз.

— Только не говори, что тогда она спустила это всё на тормозах! — упрашиваю бабулю, но уже по выражению её лица понимаю, что прав. — Так он ещё и чистым воздухом дышит, сука!

— Перестань вести себя, как разбушевавшийся подросток, и будь мудрым! — снова повышает тон Роза, что заставляет меня немного остыть. — Бросаться с кулаками на обидчиков любой сможет, а вот поступить правильно — единицы, и от этого обычно и начинаются все проблемы! Действуете на эмоциях, не подумав, а после включаете голову и расхлёбываете последствия!