Плейлист «Долго и счастливо»

Чтобы решиться на это, мне придется собрать все свои внутренние силы. Но я должен. Цена, которую ей придется заплатить за жизнь со мной, стала слишком высока.

Это опасно. Теперь я знаю. Они обязательно разведут нас — это всего лишь вопрос времени. Они способны на все, и я не смогу ее защитить. Вдруг в следующий раз они прибегнут к насилию? Сломают ей руку, и она больше не сможет рисовать.

Угроза исходила не от какого-нибудь сумасшедшего фаната, от которого бы защитили вооруженные телохранители и надежные стены, а изнутри. Они всегда знают, где я нахожусь — где находится Слоан. У них есть к нам доступ. Они могут подкупить администратора. Человека, который убирается в нашем номере. Кого угодно. И чем популярнее я становлюсь, тем выше такая вероятность. Кто за всем этим стоит? Я никогда не узнаю.

И это нельзя было назвать жизнью.

Жертвовать приходилось ей.

Мои обещания ничего не значат и никогда не сбудутся. Мы никогда не будем жить по соседству с Кристен и Джошем, потому что наш дом — автобус. Мы никогда не будем растить своих детей вместе с ними. У нас никогда не будет нормальной жизни.

А я хотел, чтобы у нее было все. Я хотел, чтобы она могла готовить, вести блог и спать в одной кровати больше двух ночей подряд. Я хотел, чтобы она стала великой художницей, потому что знал, что она может. Я хотел, чтобы у нее были дети и ей не пришлось воспитывать их в одиночку или таскать по стране, чтобы они не забыли отца. Она всего этого заслуживала и даже больше.

А я не мог ей этого дать.

Я знал, что она никогда не бросит меня. И доказательством было ее возвращение. Чтобы быть здесь, чтобы я таскал ее, словно чемодан, по всей стране, она бросила свою картину, почти законченную. И если я буду с ней откровенен, если признаюсь, в какой опасности она находится, Слоан просто отмахнется. Скажет, что ее этим не напугать и им от нее не избавиться.

Я — всего лишь наемный слуга. Я в западне. Но обрекать ее на такую жизнь больше не смею.

Я набрал в легкие побольше воздуха, выдохнул и начал:

— Слоан, нам надо поговорить.

Она смотрела на меня заплаканными глазами. Этих красивых глаз я больше никогда не увижу.

Ложь, которую я собирался ей сказать, ядом разливалась по моему сердцу. Но по-другому она не поймет. Не уйдет сама. Слоан слишком сентиментальна. Жестоко, конечно, но зато раз и навсегда. Я должен сделать что-то ужасное.

Чтобы она никогда меня не простила.

— Что? — спросила она. — Что, Джейсон? Что случилось?

— Слоан, прости меня.

— Простить за чт…

Мне даже не пришлось ничего говорить. Она поняла и без слов. Это было видно по ее лицу.

Слоан отшатнулась, отдернула от меня руки, и на секунду я подумал, что больше она никогда ко мне не прикоснется.

— Ты… — голос ее дрожал. — Ты и правда с ней переспал? — прошептала она.

Я провел ладонью по рту.

— Я не хотел. Просто так получилось.

Я знал, что никогда не забуду выражение ее лица. Никогда. Даже если доживу до ста лет. Это чувство, какое бывает через секунду после того, как разбивается стекло. Это остаточное жужжание в ушах после громкого гула. Это погружение в ледяную воду, когда замерзаешь и невозможно дышать.

Я посмотрел ей в глаза.

— Слоан, у нас ничего не выйдет. Мне кажется, мы оба это понимаем. Я должен быть один. Я сейчас не в той ситуации, когда можно строить отношения.

Она поднесла дрожащую ладонь ко рту, и мне захотелось закричать, что все это ложь. Я хотел подойти к ней и поцеловать. Сказать, что все это чушь. Умолять простить меня за то, что не оправдал ее ожиданий, за то, что не могу ее защитить. Но вместо этого я взял гостиничный телефон и набрал Зейн.

Удивительно, но я был так спокоен. Так собран и безразличен.

— Зейн, я нашел ее. Она здесь. Можешь, пожалуйста, спуститься ко мне?

Слоан прислонилась спиной к стене. Она не моргая смотрела на меня. По лицу бежали слезы. Такер тоже глядел на меня и скулил, будто плакал вместе с ней.

— Зейн отвезет тебя в аэропорт, — сказал я, сунув телефон в карман. — Я куплю тебе билет. Эрни тебя встретит. И еще, — добавил я, будто только что вспомнив, — можешь забрать Такера себе? У меня нет на него времени.

Он о ней позаботится. Она не останется одна.

Я отдал ей последнюю частичку своего сердца.

Она с ужасом смотрела на меня.

— Как… как ты мог?

Но мне не пришлось отвечать. В дверь постучала Зейн, и я впустил ее.

Она зашла и в замешательстве посмотрела сначала на меня, потом на нее. Слоан в слезах. Я невозмутим с виду, но плачу внутри.

— Увези, пожалуйста, Слоан в аэропорт, — сказал я. — Первый класс до Бербанка. Себе тоже возьми билет и проводи ее до самого трапа.

Я почувствовал на себе неодобрительный взгляд Зейн, но не видел его, потому что не мог отвести глаз от Слоан. Я смотрел на нее в последний раз и не хотел отворачиваться, хоть и видел в ней горькую ненависть.

Слоан позволила Зейн взять ее за руку и вывести из номера.

Дверь за ними захлопнулась, я упал на колени, и мир вокруг меня сжался, он начал душить меня и сгорать.