Племя

— Давайте, бегом, быстрее заберемся — быстрее уедем, — воскликнул Артем, переходя на бег.

Подбежав к поезду, Шон осмотрел его еще внимательнее. Вблизи он оказался куда хуже: металл так сильно поддался коррозии, что отлетал мелкими кусочками прямо на ходу. Слегка присев, Родригес обратил внимание на отсутствие четвертого колеса с одной стороны.

Двери одного из вагона с ужасным грохотом раскрылись и в них показался огромный, толстый мужчина, с густой бородой, уже слегка седеющей. Он снял свою шляпу, под который скрывалась частичная лысина, свойственная людям в возрасте. Он осмотрел своих пассажиров темными глазами, похожими на два угля, и нахмурил свои редкие брови.

— А чаво вас так мало-то? — громко проворчал он, проглатывая каждый звук, будто пытаясь говорить с набитым ртом.

— Позже расскажу, — не поднимая глаз на мужчину, отвечал Артем, — поехали, — мужчина продолжал стоять в дверях вагона, перегораживая своим огромным телом весь путь. — Ну пройти-то дай в конце концов!

Недовольно вздохнув, он отошел в сторону, впуская пассажиров внутрь. Интерьер вагона оказался гораздо приятнее, чем его вид снаружи. Хоть и выглядело все довольно старым, но зато уютным, отчасти было в этом даже что-то элегантное, как старинные роскошные поезда. Сиденья были отделены друг от друга небольшими подлокотниками, ткань на которых в некоторых местах окончательно разошлась. Между сиденьями располагались квадратные столики, около метра в ширину. Сзади был проход в другой вагон, точно такой же, а спереди находилась дверь в комнату машиниста.

Артем с Михаилом направились к машинисту вслед за мужчиной, а Роза и Шон, бросив рюкзаки на первое попавшее сиденье, уселись друг напротив друга. Через пару минут поезд снова издал тихий шипящий звук и начал медленно набирать скорость.

— Я и подумать не мог, — улыбнулся Шон. — Это все взаправду! Мы едем в поезде! Да и к тому же это чертов паровоз! Я на них с рождения не катался! Откуда они только его достали?

— Я тут задумалась, — тихо проговорила Роза, наблюдая за мелькающими за окном деревьями, — когда они говорили про город, они упомянули мародеров, что у них есть лагерь. Что, если…

— Думаешь, она там?

— Наверное, я так думаю, — девушка пожала плечами и слегка вздохнула, продолжая бессмысленно смотреть в окно.

— Я прекрасно тебя понимаю, — перешел на английский Шон, — Ты ради этого сюда и ехала, но не стоит так сильно торопиться. Я поторопился, и, как видишь, ни к чему хорошему это не привело.

— Так непривычно слышать английский, — улыбнулась Роза. Родригеса поразило то, что девушка говорила на русском гораздо увереннее, чем на родном языке. — Мне уже привычнее по-русски.

Следующие минут тридцать они ехали в полной тишине, слушая лишь глухой стук колес. Настроение Шона менялось так быстро, как никогда раньше. То он задумывался о полном провале его пути, о последней пропавшей возможности спасти мир, то вдруг просто так улыбался, потому что вспоминал что-то счастливое, то влюбленно задумывался, всматриваясь на направленные вдаль серые глаза Розы. Эта девушка стала для него некой наградой. Пусть он не смог достигнуть своей цели, но он заполучил то, о чем раньше даже и не думал, и теперь ни за что не отпустит это. Если бы ни Роза, сейчас он был бы в полном отчаянии, да что там, может быть, он уже бы покончил с собой, не справившись со всеми трудностями. Родригесу не было совсем ясно, как и когда он впервые стал ощущать это необычное чувство к Розе, эти теплые, знойные но в то же время холодные ощущения; как он стал слышать свое сердцебиение в ее присутствии, точно впервые видит ее, как его щекотало ее дыхание во время объятий в здании школы. Сейчас наступит совершенно другая жизнь, больше не будет бессмысленных(как оказалось) попыток спасения мира, больше не будет этих мистических посланий и постоянных путешествий. Настало время чего-то нового. Может быть, такая жизнь придется даже по душе. “Кто знает!” — в уме воскликнул Шон.

— Ты говорил, что называешь их как-то иначе, — нарушила затянувшуюся тишину Роза. — Как? Почему?

— Драугры. Ты знаешь, кто это?

— Я слышала о них в какой-то книге. Вроде это из чьей-то мифологии. Но я не вижу связи.