Племя

Атлатль ожидал этих вопросов, поэтому заранее продумал ответы. Племя позволяло некоторым животным жить вместе с ним. Собаки, которые на самом деле были всего лишь полуодомашненными волками, кочевали вместе с племенем. Эти звери увязывались за людьми ради подачек и объедков. Собак ценили, потому что они предупреждали племя о приближении хищников и их лай часто отпугивал диких зверей.

Однако Атлатль не мог припомнить никаких историй о том, чтобы кто-то из племени привел животное в стойбище не для того, чтобы снять с него шкуру и съесть, а для чего-то другого.

Тигренок стал бы в некотором роде исключением. Атлатль подумывал о том, чтобы просто незаметно пронести детеныша в стойбище, но об этом бы все скоро узнали. Поэтому юноша решил действовать открыто, словно и нет ничего особенного в том, что он держит в руках котенка страшного хищника, завернутого в безрукавку. Если собаки могут стать частью племени, возразил бы он, то почему ею не может стать детеныш саблезубого тигра?

– Что с моим лицом? – ответил он Нуне. – Это на меня напал саблезубый тигр!

Нуна отпрыгнула, изображая страх.

– Как в тот раз, когда на тебя напала Громовая птица? Расскажи нам! Расскажи!

Радость от предвкушения очередного повествования Атлатля озарила лицо Нуны. Прошло уже очень много лет с тех пор, как люди видели в небе парящих Громовых птиц. Некоторые и вовсе думали, что этих птиц просто в давние времена выдумали старейшины, но дети до сих пор любили слушать предания о них.

– Нет, это не Громовая птица, – возразил Атлатль. Пауоу стоял теперь достаточно близко, чтобы расслышать его. – На этот раз мне попался саблезубый тигр. Большой и свирепый.

– И ты не попытался убежать от него? – спросила Нуна.

– Порезы у меня на лице, – усмехнулся он, – а не на спине.

– Да Атлатль никогда и не смог бы убежать от саблезубого тигра, – вмешался Пауоу, подходя к ним.

Эта нападка со стороны брата не стала неожиданной для юноши. Отец Пауоу Банти и отец Атлатля Нутау были братьями, но вели себя настолько враждебно по отношению друг к другу, насколько это возможно в их небольшом племени. И Пауоу, в свою очередь, считал Атлатля своим врагом.

– Спасибо, – кивнул Атлатль своему двоюродному брату.

– Он никогда не смог бы убежать от саблезубого тигра, – продолжал тот, обращаясь к детям, – ведь дело в том, что Атлатль не может бегать. Это ясно любому. Он, видимо, поцарапал себе лицо, когда упал в колючий куст.

И тут юноша обрадовался, что поддался порыву взять тигренка с собой. Малыши благоговели перед Атлатлем, который восхищал их своими рассказами и относился к ним как к собственному маленькому племени внутри их большого общества.

Однако с возрастом они все поймут. Уже следующей весной им станет ясно, что Атлатль из-за своей неполноценности не сможет ходить на охоту. Тогда дети перестанут обожать Атлатля. Но пока что они ловили каждое его слово.

– Если бы я упал в колючий куст, – сказал Атлатль Пауоу, – смог бы я тогда вместе с саблезубой тигрицей защищаться от лютых волков?

– Лютые волки? – переспросил Пауоу. – Да кто в это поверит?

– Да, волки, – повторил Атлатль. – Саблезубая тигрица погибла, а я спасся. Если бы этого не произошло, то как бы мне удалось взять детеныша, который спас мне жизнь, когда его мать загнала меня в ловушку?

Атлатль опустился на колени, положив перед собой сверток, и развернул безрукавку. Все ахнули от удивления, а крохотный саблезубый тигренок сощурился от яркого света.

– Ты просто где-то нашел зверенка, больного и умирающего, – заявил Пауоу. – Мать бросила его.

Пауоу наклонился, собираясь ткнуть детеныша, но тот, зарычав, хлестнул наглеца по пальцам лапой.

Пауоу вскрикнул и затряс рукой. Из глубоких порезов закапала кровь.

– Я убью его! – воскликнул он под хохот детей.

– Нет, не убьешь, – ответил Атлатль. – Он спас мне жизнь. Теперь я его защищаю. Если увижу, что ему как-то навредили…

– Ты ничего не можешь мне сделать, – заявил Пауоу. – Если ты ударишь меня, я вынесу это на Совет старейшин. В нашем возрасте так решаются эти проблемы.

Соплеменники сражались вместе и не выступали друг против друга. Людей осталось слишком мало, а выживать было слишком трудно. Если один человек из племени причинял вред другому, то Совет старейшин выслушивал обоих и выносил решение. Самым жестоким наказанием было изгнание, ведь люди не выживали в одиночку.

– Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, – сказал Атлатль. И засмеялся: – Хотя, может, когда-нибудь ты проснешься и обнаружишь, скажем, змею у себя под покрывалом.

Пауоу отшатнулся, как будто Атлатль действительно протянул ему змею. Все в племени знали, что Пауоу боялся змей, даже самых безобидных.

– Саблезубые тигры убивают людей! – не унимался тот. – Тигр не принадлежит племени! Женщины меня послушают. Вот увидишь!

Он помчался обратно в стойбище так быстро, будто за ним гналась змея.

Дети засмеялись и подошли ближе поглядеть на тигренка. Он снова зарычал, но уже потише. Когда он открыл пасть и оскалил зубы, все увидели два больших клыка, по которым стало понятно, что это действительно саблезубый тигр.