Племя. Как выжить в мире тотального одиночества

Я был в этих странах во время этих войн, и солдат с «разожженным сердцем» трудно было с кем-то спутать. Они носили амулеты и магические талисманы, вели себя как одержимые: танцевали под огнем противника, чтобы показать, как они храбры. Их не заботили жизни других людей, потому что собственная жизнь не имела для них значения. Они были настоящими нигилистами, и это сделало их самыми ужасными человеческими существами, с которыми мне приходилось сталкиваться. По словам Хоффмана, даже сильно травмированные бывшие военные могли бы вновь вернуться в общество менде. Однако если признать их жертвами и дать им сопутствующие привилегии, обычные для западного общества, то интеграция становится невозможной.

Гражданская война на соседнем Берегу Слоновой Кости разворачивалась во многом похоже, хотя гуманитарные организации имели меньше доступа к воинам. «В племенных культурах война может быть частью процесса взросления, – сказала мне Шерон Абрамовиц. – Когда молодежь возвращается с поля боя, то общество всецело принимает их обратно, они не чувствуют себя чужими. В Соединенных Штатах мы повышаем ценность наших ветеранов словами, плакатами и знаками, но не даем им то, что по-настоящему важно для американцев, что действительно делает человека полноценным членом общества, – мы не даем им работу. Никакая честь и слава в мире не имеют значения, если общество не считает, что вы способны трудиться ему на пользу».

Такие антропологи, как Корт, Хоффман и Абрамовиц, выделили два фактора, которые критически влияют на возвращение военнослужащего в мирную жизнь. По всей видимости, Соединенные Штаты недобирают по обоим параметрам.

Во-первых, в сплоченных племенных обществах последствия травмы проходят легче, но многие современные общества имеют совершенно противоположную природу, в них царят иерархия и отчуждение. Великое богатство Америки, хотя во многом и является благом, вырастило общество индивидуалистов, которое страдает от депрессии и повышенной тревожности. И то и другое связано с хроническим ПТСР.

Во-вторых, бывших военных не нужно представлять жертвами. Человек может быть глубоко травмирован (например, пожарный, у которого погибли оба напарника и мирные жители) и без того, чтобы его считали жертвой. Пожизненные пособия по инвалидности из-за такого расстройства, как ПТСР, которое вполне излечимо и обычно не бывает хроническим, рискуют превратить ветеранов в класс жертв, который полностью зависит от государства. США – богатая страна, которая, наверное, может себе это позволить, но по человеческим меркам это непозволительно для самих ветеранов. Одно дело, когда солдатам не дают видеть себя жертвами во время развертывания войск, потому что позиция пассивной жертвы может привести к летальному исходу. Им кричат это, вбивают в головы задолго до того, как они окажутся на поле боя.

Но, вернувшись домой, они сталкиваются с такой волной жалости, что часто позволяют себе вообще не участвовать в жизни общества.

Некоторые из них действительно не могут функционировать, и об этих людях нужно немедленно позаботиться, но представьте, как это сбивает с толку всех остальных.

Вероятно, ветеранам нужно чувствовать, что в мирном обществе они так же нужны, как и на поле боя. Воины ирокезов, которые возглавляли практически все племена в радиусе 500 миль от их территории, возвращались в общество, которое поручало им охоту, рыбную ловлю и участие в повседневных делах. Дома им не приходилось адаптироваться, потому что поле боя было продолжением общества и наоборот. Так же как сейчас в Израиле.

В ходе недавнего исследования явления социальной устойчивости обнаружилось, что обмен ресурсами и их справедливое распределение – это ключевые факторы для восстановления общества после бедствий. И общества с высокой социальной устойчивостью, как кибуцы в Израиле, намного лучше защищают солдат от ПТСР, чем нестабильные общества. На самом деле социальная стабильность намного важнее для того, чтобы восстанавливаться от травмы, чем индивидуальная стабильность человека.

К сожалению, последние десять лет американские солдаты возвращались в страну, которая считается социально нестабильной. Ресурсы в ней делятся не поровну, четверть детей живет в бедности, работу найти трудно, а на минимальную оплату труда практически невозможно прожить.

Вместо того чтобы работать и вносить свой вклад в процветание общества, многим ветеранам просто предлагают пожизненные пенсии по инвалидности. И они их, конечно, принимают, а зачем отказываться? Общество, которое не различает степень травмы, не может ждать, что воины будут делать это за него.

Звонок домой с Марса