Племя мудрого Ро

Шум, который производили Ованго, становился все сильней и сильней. И вот сквозь щели между коробками контейнеров Октавус увидел, что хранилище, где он затаился, озарилось багровым светом коптящих факелов. «Конец», — подумал Октавус. Но в тот же самый миг все воинство рыжих атаковало факельщиков. Столь дружного напора те явно не ожидали. Завязалась настоящая битва. Крики Ованго, визг и писк, грохот железа, огонь, дым… Ованго швыряли факелы, размахивали дубинами, жгли, били, топтали проворных зверьков, но и те не оставались в долгу. Десятками они набрасывались на каждого из чужаков, среди Ованго оставалось все меньше и меньше тех, кто избежал острых зубов. Неожиданно один из нападавших упал, товарищи едва успели вытащить раненого из свалки. Это послужило сигналом к отступлению.

— Назад! Назад!.. Здесь их тьма!.. Бросайте в них факелы, и бежим!..

Слыша эти панические выкрики, Октавус понял, что спасен теми самыми зверьками, которых лишь недавно проклинал.

Брошенные Ованго факелы еще долго горели на полу, освещая следы побоища. Победа досталась маленьким зверюшкам весьма дорогой ценой, обгоревшие тела их валялись даже в коридоре. Уцелевшие же беспокойно перебегали с места на место, злобно поблескивая розоватыми глазками.

Дождавшись ночи на верхнем этаже, где грызунов было меньше, Октавус решился наконец выйти наружу.

В святилище Ованго не было огней, празднество закончилось, по-видимому, еще утром, когда Октавус столкнулся с уборщиками. И все же тишина ночи казалась обманчивой. Кругом были навалены груды ржавого железа, возвышались остатки стен, буйно разросся кустарник, и под покровом темноты везде могла таиться опасность.

Чтобы сбить Ованго с толку, если они все еще его разыскивают, Октавус двинулся в противоположную от леса сторону. Миновав развалины, почувствовал себя уверенней, хотя продвигаться в темноте было нелегко. Сделав большой крюк, он наконец вышел к реке. Впереди лежали знакомые места, но все-таки Октавус решил дождаться утра в зарослях на берегу.

С первыми лучами он пошел дальше. Когда огненный шар Тохо выкатился из-за холмов, робот в последний раз оглянулся на святилище Ованго. И снова его поразил остроконечный столб, блистающий в лучах Тохо и возвышающийся, как исполин, над обветшалыми и ободранными скелетами древних строений.

Как и договаривались, Кало и Мамбуса ждали его на границе леса. Они не ожидали, что Октавус вернется так быстро, и не только целый и невредимый, но еще и нагруженный тяжелыми контейнерами. Если бы не это веское доказательство, они не поверили бы, что он побывал в гостях у заклятых врагов.

Для Октавуса это была торжественная минута. Он сумел выполнить невозможное, хотя никаких особенных подвигов не совершал. Может быть, ему просто повезло, но это не меняет дела…

— Скажи, Октавус, — произнес Мамбуса, — как тебе удалось победить Ованго и не получить ни единой царапины? Ведь нигде, кроме как на холмах, ты не мог найти эти контейнеры!

Теперь, когда опасность была позади, Октавуса забавлял страх соплеменников перед Ованго. Он подробно рассказал о своих приключениях в подземелье, о том, как нежданно-негаданно был спасен маленькими острозубыми зверьками.

Старый вождь, когда ему сообщили о возвращении Октавуса, словно пробудился от спячки: ставка на Октавуса была последней и решающей. Вскрыли контейнеры, осмотрели бесценный груз. Приборы и электронные блоки выглядели как новые, ни влага, ни пыль не проникли внутрь. Внешний осмотр однако еще ни о чем не говорил, и только когда аппаратуру проверили и убедились, что она исправна, Октавус мог считать, что его задача выполнена.

На другой день все дружно взялись за работу. В ремонте нуждался каждый робот. И скоро уже Янато обзавелся недостающей рукой, Ненго обрел дар речи, Чако, который в отсутствие Октавуса свалился в яму и покалечился, перестал и вспоминать об этом, а корпус Ухето выглядел не хуже, чем у Октавуса. Но самое главное, благодаря новым приборам Ненго удалось найти неисправность в блоке, управлявшем координацией движений Ро. Вождь наконец излечился от паралича, скрутившего его много лет назад. Однако память к нему так и не вернулась. После первых неудачных попыток Ненго почувствовал неуверенность в себе: работа была слишком сложной и опасной, и он боялся совершить роковую ошибку. Племя могло остаться без вождя, поэтому на общем совете было решено до поры до времени воздержаться от риска.