Племя Огня

Спустившись вниз, Сергей Петрович убедился, что и там все нормально – работа над дымоходной стеной шла уже в обеих концевых трехметровых секциях, и там стена была поднята уже до половины и обозначены отверстия, которые соединят дымоходы с будущими очагами. Пересчитав остаток жженого кирпича, которого оставалось около ста штук, он подумал, что этого количества как раз хватит на кладку цоколей поперечных перегородок, только раствора для этого надо мешать чуть больше семидесяти пяти килограмм. Только вот сырцового кирпича осталось маловато, надо будет попросить подвезти еще немного – и Лизиной бригаде будет фронт работ как минимум до вечера.

Обеденные разговоры, против ожидания, не принесли каких-то особенных новостей, только Андрей Викторович сказал, что тачки пошли на ура, ощутимо ускорив работу, и попросил довести их количество до восьми. Петрович пообещал сделать, как только будет покончено с кровлей.

Марина Витальевна вполголоса называла Петровича эксплуататором и жалостливо смотрела на уплетающих ее варево девочек-подростков. Она никогда не отказывала им в добавке. При такой нагрузке, да еще и у растущих организмов, в дело шла каждая калория. Пища была питательной, большим количеством мяса и рыбы. Так что, несмотря на тяжелый труд, местные дамы совсем не худели, а даже, за счет роста мышечной массы, немного поправлялись.

Через час после обеда кровельная эпопея была закончена. Набитая рука и заранее подготовленные материалы тоже кое-что значат. Оставалось только положить на место конек, но этим можно заняться только после укладки кровли над пристройками. К этому времени Лизина бригада закончила класть дымоходную стену, и сейчас в бетономешалке размешивался цементный раствор для кладки цоколей поперечных перегородок, а в яме отмокал кирпич. Дымоход уже можно было проверять на тягу.

Хмыкнув, главный прогрессор сходил к куче отходов и ножом отколол от горбыля несколько длинных смолистых лучин. Чиркнув зажигалкой, он поджег одну из них и, дав ей разгореться, сунул горящим концом в черный прямоугольник дымоходного отверстия. Пламя отклонилось внутрь. Обойдя казарму вокруг, он проделал такую же операцию с другого конца, после чего улыбнулся и поднял вверх большой палец. Теперь оставалось дождаться, пока окончательно высохнут глиняные швы – и можно будет первый раз протапливать печь. Девочки, напряженно наблюдавшие за этими магическими манипуляциями шамана, вопросительно посмотрели на своего бригадира Лизу.

– Все работает правильно, – сказала та, – мы с вами молодцы.

После этого заявления на стройплощадке наступили пять минут радости. Девочки, повизгивая, подпрыгивали, обнимались между собой и с Лизой, терлись носами, тем самым всячески выражая удовольствие от похвалы.

Но солнце было еще высоко, а значит, предстояло еще много дел. Поэтому Лиза, дав девочкам выплеснуть свои эмоции, послала их таскать мокрый кирпич к месту работы.

– Сергей Петрович, – спросил Валера, – а мы что будем делать? Тачки, форточки или двери?

– Знаешь что, дружок, – ответил тот, – давай-ка займемся с тобой тачками. Ведь там, на холме, они действительно очень нужны.

И они занялись, уложившись до ужина со всеми четырьмя штуками, ведь колеса для них были сделаны еще вчера, а Лизина бригада кирпичеукладчиц успела не только выложить из жженого кирпича цоколь торцовых стен, но и до половины поднять их кладку сырцом.

– Все, шабаш, – сказал Петрович, когда раздался сигнал на ужин, – мыть инструмент, мыться самим и вперед – предаваться чревоугодию.

Уходя с работы, девочки из Лизиной бригады и полуафриканки Петровича постоянно оглядывались назад, где в лучах заходящего солнца стоял их новый, почти готовый дом, уже с крышей и стенами, построенный не по щучьему велению, а их собственными слабыми руками. Великое колдовство…

16 августа 1-го года Миссии. Среда. Пристань Дома на Холме.

Ночь (по крайней мере, ее первая половина) у великого шамана, как обычно, прошла довольно бурно. Когда у людей под рукой нет такого достижения цивилизации, как телевизор, а свет сам собой выключается с заходом солнца, то занятия любовью остаются единственным доступным развлечением, тем более что с недавних пор Ляля и Фэра перестали чередоваться, уходя спать в детскую, и теперь каждую ночь проводили в вигваме вместе с ним и Алохэ-Анной. Сам глaва семейства считал неприемлемым, чтобы его новая жена ночевала в казарме для штрафников и несовершеннолетних девушек, и ввел то же правило и для остальных семей.