Племянник дяде не отец. Юрий Звенигородский

   - Всё потому же. Не надеется, что ссора зятя с тестем будет прочной. С тобой ждёт иметь дело, как с будущим московским государем. Ведь его мечта занять место Витовтово. А ты, - погрозил пальцем Константин, - будь осторожнее. Ещё во Пскове слыхал: Свидригайло и двоемыслив, и хитёр, и ненадёжен. Разгляди зло под личиной добряка.

Выйдя на крыльцо за отъезжающим, Юрий произнёс:

   - Без тебя я тут Аника-воин. Одинок, как лаз полуслепого.

Константин, прыгнув в седло, ответил уже сверху:

   - Мне грозит то же. Только не в Москве, а в Новгороде.

Юрий слушал удалявшийся цокот копыт и дивился мысли: он с меньшим братом говорил как с равным, несмотря на возрастную разницу в пятнадцать лет.

Только попав на женскую половину терема, князь вполне понял Константиново одиночество. Анастасиюшка в своём рабочем покое заканчивала рукоделие, отсылала помощниц. Нянька Милана привела сыновей проститься перед уходом на ночь. Старший Василий старался держаться по-взрослому, а получалось, будто бы с вызовом. Средний Дмитрий взглядывал с потаённой, однако легко угадываемой, мыслью: знаю, мол, чего хочу, и добьюсь! Дмитрий Красный взирал открытым, ничем не затуманенным взором. Отец провёл рукой по жёстким волосам старшего, по взъерошенным среднего, по кудряшкам младшего и невольно вспомнил Константиновы речи: младышу некого приголубить! По уходе детей княжеская чета прошла в спальню, осталась наедине. Анастасия сбросила летник, представ пред мужем в праздничной красной нательной рубашке. Ему нравилось это её тонкое спальное одеяние, легко облегающее спелую женскую плоть. Коснулся устами обнажившегося плеча и снова подумал о меньшем брате: бедный Константин!

Гася светильник, укрывая жену и себя шёлковым покровом, спросил:

   - Скажи, душа моя, не было бы у меня удела, не владел бы ничем, был бы, что называется, гол как сокол, пошла бы за меня, не смутилась?

Жаркий шёпот Анастасии прозвучал у его лица:

   - Ах, если бы да кабы! С тобой горе мыкать для меня - счастье. Без тебя на сундуках с серебром, - как на угольях.

Заснули, довольные друг другом. Пробудились от шума в Кремле: будто чужая рать проникла в Каменный город и празднует одоление. Спали жаркой ночью при открытом окне, потому посторонние звуки царили в спальне.

   - Кричат, слов не разберу, - встал в исподнице князь и с высоты третьего этажа выглянул на свет Божий. - Всадники заняли все улицы. Движутся к Великокняжеской площади. Должно быть, столпотворение у златоверхого терема. Не наши доспехи, не наши стяги.

Анастасия откликнулась:

   - Литовская речь.

Тут только сообразил Юрий, что опаздывает к государю-брату на торжественную встречу пришлых князей.

Сборы были недолги, словно в походе. Вот уже он в седле, с подобающей охраной проталкивается в знакомые сызмальства резные ворота. На широком дворе поджидавший его Борис Галицкий сразу же заприметил князя. Досужие сообщения всеведущего и вездесущего наслаивались одно на другое:

   - Вон Александр Нелюб, сын князя Ивана Ольгимантовича, со своими поляками и литвой. А вон Исакий, епископ черниговский, со своим причтом. Его привёз северский князь Свидригайло. Да вот и сам сын Ольгердов!

С ними поравнялся тучный усач в окружении иноземных рыцарей.

   - А скажите, панове, - громко и с южным выговором обратился он к русским, судя по одежде, вельможам, - где тут... Говорят, где-то был тут... Юрий, брат короля?

   - Я Юрий Дмитрич, - назвался князь.

И немедля был заключён в объятья спрыгнувшим с коня толстяком, трижды с чмоканьем поцелован в уста.

   - Будем крепко друзьями! Я Свидригайлос Олгердис! Поведомлен о тебе от... как по-вашему сказать?.. Иогана Олгимунтовича Голшанского из Данцига.

   - По нашему говоря, от Монтивича, - переиначил Юрий, вспомнив Витовтова вельможу, привёзшего во Псков Софью. Перед новоявленными друзьями толкущиеся на ступенях Красного крыльца расступались. Свидригайло огляделся в Набережных сенях, где от гостей яблоку упасть было некуда, и начал знакомить Юрия со своими приближенными.

   - Князь Путивльский, - представил сухощавого русича, одетого на немецкий лад.

   - Фёдор Александрович, - назвался тот. И завязал разговор: - Дивлюсь величию Москвы. Всего-то сто лет назад имя её не было известно в Европе.

   - Князь Перемышльский, - бесцеремонно прервав разговор, подвёл Свидригайло друга к коренастому бородачу.

   - Симеон, - представился тот. - Ваши храмы весьма красивы. Много монастырей...

   - Князь Хотетовский, - рекомендовал далее сын Ольгердов.

   - Михайло, - пробасил гладко выбритый толстяк в бекеше. Присовокупил учтиво: - Двор Московского государя напоминает мне древние предания о блестящем дворе Ярослава Великого.

Свидригайло продолжая руководить Юрием, потащил его к пиршественному столу и усадил бок о бок с собой.

Князь решил начать беседу с приятного. Широко улыбнулся литвину:

   - Рад видеть тебя на Москве. Хотя твоё положение...