Плен – не подчинение

— РИН! Я вырву твои сраные руки, сукин сын… если только… — еще удар, чей-то крик. Не его. — Забудь. Я просто вырву все ваши сердца.

А затем взревел и он. Я должна была видеть. Меня перестали тащить, спины коснулось что-то твердое. Сделав, наконец, глубокий вдох, я открыла глаза. Это все не должно быть правдой, но я видела то, что видела, даже если всем естеством отрицала. Рыдания вырвались с новым вдохом. Я не отвернулась, давилась слезами и смотрела на то существо, в которое превращался Лайфорд. Его кости ломались с хрустом, тело увеличивалось, обрастало шерстью. Он ревел от боли, но не смел отвлекаться от битвы. А они, эти твари нападали скопом. Загоняли стрелы в его спину, били по ногам, пытались ранить клинками. Он увернулся от удара. Пригнулся, а когда выпрямился, уже не был собой. Это был не Лайфорд. Огромный монстр с мордой медведя и человеческими движениями взревел так, что заложило в ушах. А потом он начал танцевать свой танец смерти, и от каждого его движения охотники падали.

Двигаясь на задних лапах, словно ураган, он раскидал одним ударом сразу троих. Поймал на лету стрелу и метнул ее в глаз стрелку. Тот заорал и попятился. А медведь принялся за следующего. Резко развернулся, схватил охотника за горло, поднял над землей и молниеносно вырвал из его груди сердце. На секунду замерли все. И только звук ударяющегося о бетон камня разрезал тишину. Упало бездыханное тело, и монстр медленно обернулся в полукруге врагов. Обернулся ко мне, но смотрел только на урода, стоявшего надо мной.

— Твое будет последним.

Это все не сон. Не сон. Он только что воплотил свою угрозу в реальность. Убийца в личине зверя.

— УБИТЬ! — процедил один из охотников команду. И ужас продолжился.

На моих волосах сомкнулся кулак. Я вскрикнула от боли и схватилась за руки, тянущие меня вверх, но они пропали так же быстро, как и появились. Что-то полетело в гориллу, что-то заставило его отпустить и повалило с ног. Я вздрогнула, когда он, корчась от боли, упал возле меня.

— БЕГИ!

Команда попала точно в цель, и тело, в обход шоку и оцепенению, послушало Лайфорда. Я начала отталкиваться от бетонного пола ногами, помогая себе руками, перевернулась, подползла к стене. Ослабевшие от страха мышцы ног едва ли удерживали вес тела, и подняться удалось не с первого раза. Мне хотелось сдаться, забиться в угол и рыдать. Все равно ничего не выйдет. Но этот его приказ заставлял меня двигаться.

Я увидела машины и побежала к ним. В замках не было ключей, даже дверцы были закрыты. У последней меня поймал охотник. У него из глаза торчала стрела. Я задышала чаще, заглушая рвущийся наружу крик, уперлась спиной о джип и поняла, что отступать некуда. Наверное, разумнее было бы сдаться, но я сделала нечто совершенно сумасшедшее. По привычке не надеясь на успех, от чистого отчаяния схватила древко и воткнула его глубже. В этот момент не было человека передо мной, не было жалости, сожаления. Остались лишь первобытные инстинкты — бежать, выживать — то, что я делала всю свою жизнь.

Охотник пошатнулся, уперся в стену и медленно сполз по ней, смотря на меня с лютой ненавистью. По всем законам он уже не должен был даже дышать, но продолжал шипеть и что-то рычать по-русски. Я не могла оторвать глаз от связки ключей, висевших на лямке его штанов. Там был и ключ от машины. Я сопела, как загнанный зверь, каждым движением чувствуя впившийся в тело страх. На ватных ногах подошла к мужчине, наклонилась и резко сорвала связку, оторвав даже лямку. Он успел схватить меня за руку, но я с криком вырвалась и нажала кнопку. Средний джип пикнул, и этот звук теплым потоком опустился по моему позвоночнику. Надежда. Мой шанс.

Сев в машину, на дрожь в пальцах уже и не обращала внимания. Руки и ноги инстинктивно тянулись к рычагам и педалям. Я смотрела только вперед, не в силах оторвать глаз от кровавой бойни у входа в бункер. Остались трое против одного. Но они играли нечестно, пока двое отвлекали, третий бил монстра в спину. И они перекрикивались между собой по-русски, затевая что-то плохое. Когда машина, наконец, тронулась с места, у меня были доли секунду на обдумывания действий. И, конечно, в голову пришло самое глупое — повторить свой подвиг с угоном. Только на этот раз у меня была цель — один из них. Если собью хотя бы одного, Лайфорду будет легче. С двумя он точно справится, а у меня будет машина. И я сбегу.

Последняя мысль мелькнула и тут же захлебнулась в густом черном болоте с множеством «если». В любом случае я должна сделать хоть что-то, а дальше у судьбы, как всегда, на меня свои планы.