Плен одиночества

— Знаешь, сейчас и не поймешь, почему так случилось. Одна веревочка потянула за собой другую, одно слово — второе, второе — третье… пока не накопился целый клубок этих веревочек-слов. Я теперь тебе могу сказать откровенно — я была недостойна тебя. Я не слышала, не видела, не чувствовала. Ты любил меня, а я была ослеплена жаждой доказать родителям, что я чего-то стою без них. Меня ломало от любви к тебе, а я упрямо продолжала отталкивать эти чувства. Пока они сами меня не сломали.

Рината говорила тихо, голос её переходил на шепот, смешивался с шелестом волн, мягко перебирающих камни, но он слышал её. Теперь. Всегда. Он будет её слышать.

— Я много ошибок совершила, Игорь. Прости меня за все.

— Ты сама мне говорила не просить прощения, — улыбнулся он, привлекая её к себе. Зарылся лицом в её волосы. Сжал её крепко.



— Прости, — вдруг всхлипнула Рината и тут же засмеялась.

— Ты меня тоже прости. Прости за всё.

Рината впивалась ноготками в его плечи, с силой зажмуривала глаза, пытаясь остановить слезы.

— Обещай мне, — выговорила она. — Обещай, что что бы я ни сказала тебе в Москве, ты будешь помнить, что я люблю тебя. Я тебя любила и буду любить.

— Обещаю, — искренне сказал Игорь, вздыхая.

Они еще немного постояли вот так, обнявшись, на берегу погруженного в ночь Чёрного моря, вдали от посторонних глаз, от всех доброжелателей, от сплетен и пересудов. Только она и он. И маленькая горошинка, которая должна скрепить их жизни еще крепче. Их город, их небо, их море и их ночь. И жизнь их — одна на двоих.

— Камни. — Рината, отстранившись, улыбнулась. — Нам нужен камень.

Игорь молча выпустил её из объятий и подхватил с пляжа сразу горсть камешков.

— Выбирай. Или можем забрать все сразу.

— Один. — Она взяла один, белый с коричневыми и серыми вкраплениями. Сунула в карман сарафана. — Первый мне нравился больше. Но этот тоже красивый.

Он хотел высыпать оставшиеся камни на берег, но что-то заставило его передумать. Сам не понял, что именно — просто отправил всю пригоршню в карман шорт, а на недоумённый Ринкин взгляд ответил:

— Мало ли…

Она широко улыбнулась, задержала взгляд на его лице, смахнула со лба кудряшку и провела по шраму на брови. Игорь поймал её руку и поцеловал в раскрытую ладошку.

— Я тебя люблю, — серьезно, без тени улыбки произнес он.

— И я тебя люблю, Игорь, — тут же ответила Рината.

Какие простые слова и сколько лет ей потребовалось на то, чтобы их произнести.



Глава 44

Россия, Москва, июнь 2021 года

Три дня пролетели очень быстро, и Николь оказалось мало. Она просила оставить её в лагере, но Рина не согласилась. В итоге они с дочерью сошлись на том, что в июле Ника приедет сюда уже не на несколько дней, а на целых две недели. В данный же момент она очень нужна была Ринате рядом, в Москве, о чём та ей и сказала, стараясь придать словам как можно больше значимости.

— Кто будет дом достраивать? — улыбнулась Рина скуксившейся Нике, когда они уже устроились в удобных креслах самолёта.

— А он не может подождать? — спросила Николь, дуя губы.

— Ну а как же куколки без дома? — Рината потянулась к ней, чтобы заправить темную кудряшку за её ухо, но Николь отклонилась, не давая коснуться себя. Откинулась в кресло, тяжело вздохнула и, заявив:

— Как они были без дома до этого? Вот так бы еще посидели на кровати. — Отвернулась к иллюминатору.

Спас ситуацию Игорь, напомнивший Нике, что дома её ждет новый мишка. К Рининому удивлению, на дочь это подействовало. По крайней мере, она начала улыбаться и больше не хмурилась.

На самом деле Рината могла позволить Нике остаться в Сочи. Но она понимала, что правда, которую узнает Игорь, потребует присутствия Николь. К чему выслушивать обвинения Крылова, что она решила убрать ребенка подальше от него? А если уж быть до конца честной с самой собой, она просто боялась оставлять Нику одну с чужими людьми. К этому стоило привыкнуть, но отпускать дочь от себя ей всегда было тяжело, а теперь — особенно.

Москва встретила их дождем и холодом. Быстро нырнув в автомобиль Игоря, всё это время прождавший их на стоянке, они поехали домой. Ливень шёл со страшной силой, и, судя по передаваемым по радио сводкам погоды, нечто подобное ожидало их всю ближайшую неделю. Николь такая сырость не нравилась. Сидя на заднем сиденье в детском кресле, она уныло смотрела в окно, не говоря ни слова. Лишь изредка вздыхала. И в данный момент Рината с ней была солидарна. Ей тоже было невыносимо грустно от того, что прекрасные дни в Сочи пролетели настолько быстро. Возвращение в Москву не радовало еще и тем, что, как ни крути, а реальная жизнь снова ворвется в их едва образовавшийся счастливый мирок. А особенно правда, которую она скажет Игорю. Рината посмотрела на мужа. Тянуть больше не имеет смысла. И она надеялась, что им удастся найти слова, чтобы попытаться понять друг друга. Если она смогла простить его, то и он должен, если любит. А в том, что он любит, Рината не сомневалась. Всё наладится. Обязательно наладится.