Плен одиночества

Подтянув здоровую ногу к груди, Рината уткнулась лбом в голую коленку. Из глаз потекли слезы. Она старалась быть сильной и не унывать. Ник говорил ей, что всё будет хорошо, и она кивала ему в ответ. Улыбалась и отвечала, что обязательно вернется на лед. А сама с тоской смотрела на каток и уже не верила. Потому что сроки восстановления — неизвестны, а её место быстро займет кто-то из более молодых. Та же Меркулова.

— Мама…

Рината резко вскинула голову и увидела стоящую в дверях спальни Николь. На ней были маечка и трусики-подгузник, тёмные волосы в тусклом свете, струящимся из комнаты, отливали рыжеватым блеском.

— Ты чего встала? — пытаясь вытереть всё катящиеся по щекам слезы, улыбнулась Рина.

Николь молча подошла к ней, сдвинула бровки и вдруг обняла. Крепко, прижалась и погладила по волосам. Так же, как и она сама делала, когда Николь плакала.

— Не плась. — Она еще не выговаривала буквы, многого не понимала, но точно знала одно — если мама плачет — это плохо. Поэтому маму нужно успокоить. Так же, как мама всегда успокаивала её. Отняв руки, Ника начала ладошками вытирать Ринины слёзы. — Не плась, — повторила она.

Обхватив одну ладошку дочери, Рина поцеловала её. Ладошка была солоноватая от её собственных слез. В этот самый момент она поняла, что выстоит. И травму залечит, и слез её Николь больше не увидит. Никогда.



Глава 18

США, Сан-Франциско, апрель 2021 года

Квартира Николаса находилась недалеко от Центра подготовки, где они тренировались. Но к нему Рината не поехала. После трудной встречи с дочерью и последующего разговора о том, что им придется уехать из Сан-Франциско, она была не готова еще на один, с Ником. Поэтому, убаюкав Николь, Рина взяла спортивную сумку, уложила в неё тренировочную форму, коньки и отправилась на каток. На часах было уже около девяти вечера, Тася с Артёмом остались с Никой, а она… ей нужен был лёд. Ей срочно нужен был лёд.

На катке было тихо. Горел лишь второстепенный неяркий свет, хорошо освещающий только центральную его часть. Рина переоделась, зашнуровала коньки и подошла к борту. Но выходить на лёд не спешила. Положила руки на деревянную поверхность дверцы и посмотрела на кольцо на безымянном пальце. Честно признаться, оно было красивым. Как по ней — гораздо красивее, чем кольцо Ника. Нет, то кольцо тоже красивое. Очень красивое. Просто Крылов… он знает её всю, абсолютно всю. Все тёмные пятна на её сердце, её покрытую инеем душу. Знает… Он её первая любовь, её первый мужчина, человек, который там, в прошлом, принял её со всеми недостатками. Он знает её. Даже мелочи. Знает, что она ненавидит апельсины, поэтому на их так и не состоявшийся свадебный ужин купил грейпфрутовый сок. Когда-то она их и правда ненавидела… Только вот за семь лет многое изменилось. Теперь она и апельсины ест, и сок апельсиновый пьёт. Во время беременности начала. И всё же он знает гораздо больше, чем Ник. Просто потому, что он первый. А Ник… она хотела сбежать с ним от себя самой. Запереться подальше от прошлого и стать счастливой. Стать, наконец, полностью счастливой! Но прошлое… разве оно может быть прошлым, когда все эти годы смотрит на неё глазами собственного ребёнка? Чем старше становится Николь, тем более походит на своего отца. На того самого, кому она оказалась не нужна. Того, кто готов был поверить всему и всем, только не ей. Крылов не держал свою дочь на руках, когда она родилась, он не видел её первую улыбку, её первые шаги, не слышал её первые слова. Он не проводил бессонные ночи у её постели, когда она болела. Он не радовался её первым успехам. Потому что его не было рядом! И это она вряд ли сможет ему простить.

Дёрнув щеколду, Рината отперла дверь и выехала на лёд. В несколько подсечек охватила весь каток и, рассматривая бардовые пластиковые сиденья, снова проехалась вдоль борта. Сколько за минувшие семь лет видел этот лед? Её страхи, её отчаяние, её болезненные ушибы и даже то злосчастное падение с четверного — всё было тут. И Ник был тут. Всегда был тут. Рядом с ней. А Крылова рядом не было.

США, Сан-Франциско, ноябрь 2014 года

Это было страшно. Николас не должен был делать этого, не посоветовавшись с ней. Рината сидела на скамеечке перед катком и наблюдала за тем, как устанавливают съемочное оборудование. Приехал американский телеканал для того, чтобы снять репортаж о начале нового-старого пути в фигурном катании олимпийской чемпионки Ринаты Бердниковой.

Рина поймала на себе взгляд стоявшего чуть поодаль Демаре и поспешно отвернулась. Она с ним не разговаривала с самого утра, с того момента, как узнала, что это его рук дело. Пыталась проявить характер и настоять на отмене съемок, но Ник лишь, таинственно улыбнувшись, покачал головой.