Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях

С этим утверждением также трудно согласиться. Все дело в том, что должность командарма Власов исполнял по совместительству. С должности заместителя командующего войсками фронта его никто не снимал. Следовательно, даже не попади он в плен, Власов вряд ли уже мог рассчитывать на должность выше командующего армией.

А может быть, и командира корпуса. Думаю, что и сам Власов прекрасно понимал, что его карьера закончилась, потому-то и не стал возвращаться к своим. Несмотря на всю трагедию Второй ударной армии, его личная трагедия заключалась в том, что он должен был там что-то изменить. А изменить он уже ничего не мог.

Доказывая недоказуемое достаточно пристрастно (это заметил не только я), Александров допускает немало ошибок, непростительных профессиональному историку. Например, он пишет о тех, кто имел отношение к допросам и приговору Власову: «Кстати, позднее Ульрих, как и Абакумов, тоже был арестован и умер под стражей. В Российской Федерации не реабилитирован».

На всякий случай: Василий Васильевич Ульрих умер от инсульта 7 мая 1951 года в возрасте 62 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Последние три года занимал должность начальника Высших академических курсов усовершенствования при Военно-юридической академии.

Не будем судить солдат власовской «армии» по отдельности — среди них оказались не только банальные предатели, но несчастные, морально сломленные люди со сложнейшей личной судьбой. Но сам генерал Власов подлежит суду историческому, ибо взял на себя ответственность за других и предлагал им историческую цель. В истории он останется предателем. Не менее важно дать ответ поклонникам и адвокатам Власова из Русского зарубежья. Они желали победы оккупантам и поражения собственному правительству — точно повторяя подход и мышление В.И. Ленина в 1914-м. Протоиерей Александр Киселев из Русской зарубежной православной церкви, благословлявший этого генерала, в своей апологетической книге «Облик генерала А.А. Власова» не дает какой-либо убедительной аргументации для оправдания предательства. Похоже, священник тоже не различил государство — политический институт — и Отечество, которому угрожало исчезновение.

Военный корреспондент К. Токарев лично присутствовал на допросах Власова в Москве. Позднее он вспоминал: «Сокамерники завистливо удивлялись, как это ему удалось выпросить двойную норму питания.

— Мне голодно, я большой человек, — жаловался он надзирателям.

— Не большой, а прожорливый, — отмахивались они. Их, начальник распорядился выдавать двойную пайку — “чтоб не скулил перед судом”.

Однажды Власов спросил у меня:

— Слушайте, какой это приказ Сталина был, что будто бы меня и после войны обязательно найдут и казнят? Вы читали такой?

— Не читал, — отвечал ему, — но слышал.

— Да ведь меня теперь весь мир знает! — восклицал Власов. Возмездие привело его в камеру смертников, а он на что-то еще надеялся!

— А ведь, возможно, меня не расстреляют. Дадут этак лет двадцать пять — и порядок. Я же спас сотни тысяч русских военнопленных!

Ему напоминали о предательстве. Он возражал:

— Не то говорите, не то… В политике преступление — ерунда, важны результаты. Мой результат — спасение военнопленных от голода и унижения. Так что вспомнят и эту мою заслугу!

Возвращаясь с допросов, Власов злобно ругал своего следователя, которому сам же давал подробные показания, но не доверял его записям и придирчиво вчитывался в протокол, прежде чем подписать.

Однажды вернулся возбужденный и даже довольный.

— Нынче мне повезло, — сказал, подмигнув из-под окуляров. Оказывается, его привели к начальнику следственного управления. У входа на столике — большая пепельница с горкой окурков.

— Я их цоп и за пазуху, — похвалился “освободитель России”. Он рассортировал “бычки” по степени их пригодности и сказал: “Живем!”»…

После сорокаминутной беседы Власова с Абакумовым начальник Внутренней тюрьмы полковник Миронов получил указание:

«На имеющуюся у Вас половину продовольственной карточки прошу включить на дополнительное питание арестованного №31

Начальник следственного отдела ГУК “СМЕРШ”

Генерал-майор Леонов».