Пленение

— Ты говорил что-то о своей... девушке? — Я была очень горда тем, что не закончила предложение, а потом не воткнула в него мой нож для масла.

— Да, а затем я спросил тебя, как мне нужно объяснить этой девушке, что я заинтересован в ней.

Теперь я напряженно-подозрительно взглянула на него.

— Мартин Сандеки, ты не можешь быть серьезным.

— В чем?

— Тебе не нужны ни от кого советы, чтобы соблазнить девушку. — Я прочистила горло, после того как сказала это, потому что мне не понравилось, какой печальной я казалась. Мне просто нужно было прожить следующие пять минут, после чего я наконец смогла бы закрыть книгу наших отношений. Теперь я знала наверняка, что он не желал меня.

Он желал кого-то нового.

— Ты не права, мне нужен совет. У меня ничего не выходит, когда я по-настоящему в ком-то заинтересован. Я слишком напорист, говорю какие-то глупости, веду себя как мудак, добиваюсь слишком многого слишком быстро. Я устал все портить. Хочу сделать это правильно.

— Потому что женщины обычно сами бросаются на тебя, и поэтому тебе никогда не приходилось прилагать усилия для этого? — Я была рада, что стала больше похожей на себя.

Он нахмурился, изучая меня и мои слова, долгое время так или иначе не соглашаясь, потом пожал плечами.

— В основном, да.

Я фыркнула.

— Ты такой высокомерный.

— Паркер, мы оба знаем, почему эти девушки сами бросались на меня, и это никак не связано с моей умной головой.

— Или твоим малюсеньким, микроскопическим сердцем.

Он сначала нехотя рассмеялся, потом просто отдался этому. Его глаза сузились, раскатистый звук был заразительным и захватывающим. Я тоже рассмеялась, покачав головой.

Это ощущалось странно — смеяться с ним. Тяжело было смеяться с человеком, когда возвел защиту вокруг себя. Смех мог быть таким же интимным, как прикосновения. Учитывая тот факт, что он определенно двигался дальше, я не хотела вступать в интимные отношения с Мартином когда-нибудь снова, так что мое веселье утихло раньше, чем его, и я искала способ освободиться от своей ревности и на самом деле помочь ему.

В итоге, я решила притвориться и пустить в ход благие намерения.

Я ревновала к этой гипотетической девушке. Безумно ревновала. Я не знала иного способа обойти мою ревность, кроме как притвориться, что мне было все равно. А мысль о том, что он пытался ухаживать за кем-то другим, не просто сделала меня жестокой, я стала отвратительной. Я оттолкнула полезные советы.

Стараясь не показывать, какой взволнованной делал меня этот разговор, я добавила уверенности в голос, которой не чувствовала:

— Ладно, итак... тебе нравится девушка, и ты не знаешь, что делать, как дать ей знать, что ты заинтересован без излишней напористости, не говоря глупостей и не ведя себя как мудак.

— Да. Точно.

Я вглядывалась в него, пытаясь подойти к этому исключительно с точки зрения решения проблемы и подавить боль в моем сердце. Он смотрел в ответ, его взгляд был пристальным и осторожным, словно следующие слова из моих уст могли раскрыть все известные тайны Вселенной.

Я выпрямилась на сидении, пытаясь отстраниться от мыслей о Мартине с кем-то другим, потому что эмоции начинали забивать мое горло.

— Прагматически говоря, многим женщинам нравится всецело пещерный человек. Ты должен быть в состоянии отойти от того, чтобы просто быть собой, не изменяя своим принципам.

Он выглядел разочарованным, может, немного расстроенным.

— Потому что я пещерный человек? Вот каким ты видишь меня?

— Нет-нет. Не совсем, — сказала я автоматически, потом попыталась разъяснить: — Я имею в виду, мы... мы сейчас точно друзья, все по-другому. До этого, когда ты был заинтересован во мне, ты был властным и требовательным.

— Тебе нравилось это, я уверен.

— Иногда мне нравилось это... — Я замолчала, думая о том, как сильно мне нравилось, когда Мартин брал ситуацию под контроль, когда мы прикасались друг к другу и были близки. Еще мне нравилось спорить с ним, нравилось, что он не был слабым противником, поэтому я добавила: — Мне нравилось, что ты бросал мне вызов и вытолкнул меня из моей зоны комфорта, подтолкнул меня увидеть, что страсть имеет значение. Но мне не нравилось, когда ты был жестоким и требовательным или пытался манипулировать мной, крича на меня. Никому не нравится, когда на него кричат. Еще мне не нравилось, каким грубым ты иногда был к моим чувствам. Я ценила твою честность, но важно быть честным, не будучи злым. Имеет ли это смысл?

Он задумчиво кивнул, его глаза потеряли сосредоточенность.

— Это имеет смысл.

— В конечном счете, хотя, когда мне не нравилось, как ты вел себя, я говорила тебе об этом. Как ты говорил ранее, ты не можешь читать мысли. Никто не может читать мысли. Господь знает, что я все еще не могу критиковать, даже когда мне смотрят в лицо. Думаю, ты изменил эту неделю или пытался. Но, учитывая тот факт, что это была только одна неделя, я действительно думаю, что мы оба старались изо всех сил, чтобы услышать друг друга и измениться в лучшую сторону.