Плененная

остановимся на этом, ― я закрываю

глаза, так как у меня нет сил

смотреть в эти проницательные

голубые глаза.

― И какой же я на самом деле,

Лилли?

Его

голос

глубокий,

соблазнительный ― его просто

невозможно не узнать. Он делает шаг

вперед, будто снова заключая меня в

клетку у стола.

Я открываю глаза, чтобы увидеть

его

серьезное

выражение

лица,

глазами он пристально изучает мое

лицо.

― Распутный, ― пожимаю я

плечами беззастенчиво. ― Игрок,

бабник, называй это, как хочешь. Тот,

кто использует женщин.

― Ты не должна верить слухам.

Он касается губами моих скул,

заставляя дрожать в его объятиях.

Я слегка смеюсь.

― Так ты у нас пример

нравственного поведения?

― Нет, я поступаю, как мне

нравится. Я никогда никому ничего

не

обещаю.

Когда

женщины

попадают ко мне в постель, они не

возлагают

на

меня

никаких

ожиданий,

кроме

оргазма.

Они

знают, что это не больше, чем просто

секс. Я не использую их, ― хмурится

он, его глаза затягивают меня в свои

глубины. ― Это взаимовыгодно.

Я

смотрю

в

сторону,

фокусируясь в одной точке на столе

позади него.

― Ну, возможно, но я не могу

быть твоей игрушкой.

― Ты никогда не задумывалась,

что возможно, это ты используешь

меня? Ты получила оргазм и ушла, и

теперь не хочешь иметь со мной

ничего общего. Оба хороши, я думаю,

― уголок его губ изогнулся, и

обычная дерзость исчезла. ― Я

думаю, ты напугана, Лилли, ―

шепчет он, его дыхание касается

моих губ, заставляя меня слегка

задрожать.

Он притягивает меня ближе, из-

за

чего

наши

тела

крепче

прижимаются друг к другу.

Мой желудок сжимает спазмом,

когда он фокусирует свой взгляд на

мне.

―

Этот

плотный

ошейник

самоконтроля,

который

ты

постоянно

носишь,

начинает

слабеть, когда я рядом. В глубине

души

тебе

это

нравится,

освобождение действует лишь на

плотские желания, и все же ты так

упорно этому противостоишь.

Его губы скользят по мочке

моего

уха.

Я

задыхаюсь

от

прикосновения. Я хочу оттолкнуть

его, но желание прижаться к нему

ближе имеет значительный перевес.

Как он делает это со мной?

― Я олицетворяю все, что ты

ненавидишь,

ты

думаешь,

это

слабость

―

дать

волю

своим

желаниям, но я считаю, что только

сильные берут от жизни то, чего они

хотят.

Его приглушенный голос порхает

над

моими

чувствами.

Рука

запутывается

в

моих

волосах,

потянув мою голову назад так, что у

него есть доступ к моему горлу. Он

дразнится, проводя языком линию

вверх по моему горлу. Я закрываю

глаза, ведя борьбу с чрезвычайно

сильной необходимостью поддаться

ему. Боже, как же он хорош в этом.

― Ты сильная женщина, Лилли,

и все же, ты отказываешь самой себе

именно в том, чего хочешь прямо

сейчас, ― его голос снижается до

хриплого шепота. ― Я прямо здесь,

остается

протянуть

руку,

моя

сладкая, весь в твоем распоряжении.

Он губами прижимается к моей

шее, и я чувствую, как по коже

пробегают

мурашки.

Мое

тело

вспыхивает

от

его

медленных,

томительных слов.

― До чего же ты высокомерен,

― задыхаюсь я, едва в состоянии

дышать.

Он смеется.

― Может быть. Но это не меняет

фактов, Лилли. Твое тело было

создано для меня. Ты все, о чем я

могу думать, все, чего я хочу, ― он

зубами задевает мочку моего уха. ―

Я хочу целовать тебя, прикасаться к

тебе, пробовать тебя на вкус.

Я дрожу. Я хочу сказать ему, что

я, вне всякого сомнения, не все, чего

он хочет, как доказала Барби, которая

вешалась ему на шею немного ранее,

но тогда будет казаться, будто мне

это небезразлично, а это не так. Не

совсем так.

Я понимаю, что мной играют, но

мое предательское тело не позволяет

мне уйти от него, меня тянет к нему

на

таком

уровне

первобытного

инстинкта, что отказывать себе в

этом почти болезненно. Он целует

мою шеи, пока я бесконтрольно

задыхаюсь. Боже, мне нужно взять

себя в руки.

― Прекрати бороться со мной,

Лилли. Отключи свой разум и

позволь телу руководить. Ты хочешь

кого-то использовать, сладкая, так

используй меня. Я более чем готов к

этому.

Я хныкаю от отчаяния. Война

между моим телом и разумом

достигает высшей точки.

Я

хватаю

в

кулак

его

растрепанные

волосы,

его

прекрасное лицо всего в паре

сантиметров от меня. Мой разум

отключается, и тело берет верх.

― Ты все равно мудак, ―

выдыхаю я прежде, чем решительно

припадаю к его губам.

Его губы приоткрываются, и я с

жадностью исследую его рот. Он

издает стон, когда руками блуждает

по моей талии и бедрам.

― А ты самая приводящая в

ярость и чертовски сексуальная

женщина, которую я когда-либо

встречал, ― рычит он в мои губы.

Он быстро подхватывает меня и

усаживает на край бильярдного

стола, его бедра плотно прижаты

между моих ног. Мои пальцы в два

счета справляются с его одеждой, так

что его великолепное тело предстает

моему взору. Его плечи и руки в

мышцах, грудь широкая с идеально

накачанными грудными мышцами, а

его пресс выглядит так, словно был

высечен из камня. Его мускулистое

тело сводит меня с ума, к ремню

джинсов опускается линия волосков.