Плененная королева

Он знал! Генрих знал о ее предательстве. Он заставил своего архиепископа Ротру написать это послание – сомнений у Алиеноры не было. Но как он узнал? Все планировалось втайне. Неужели ее письмо Людовику перехвачено? Или еще хуже: неужели Рауля захватили в плен и вынудили во всем признаться? Но она опасалась и худшего: не мог ли Генрих насадить шпионов при ее дворе? Алиенора попыталась вспомнить имена и внешность тех, кто недавно появился здесь, и припомнила, что незадолго перед отъездом Генрих назначил четырех ее соотечественников из Пуатье в ее канцелярию. Алиенора не думала, что тут есть что-то крамольное, но, имея дело с Генри, кто знает… Он человек подозрительный. Может быть, чиновники, назначенные мужем, здесь и ни при чем, а виноват кто-то из близких, кого подкупили и заставили служить королю. От этой мысли мурашки побежали у нее по коже. Но не исключено, что она идет на поводу у собственного воображения, ведь и Людовик вполне мог упомянуть ее в одном из своих писем к Генри.

Алиенора, дрожа, продолжила чтение, перечитывала каждое благочестивое увещевание вернуться вместе с сыновьями к мужу, которому должна подчиняться и жить с которым ее обязывает долг.

«Возвращайтесь, чтобы не утратить его доверия к вам и сыновьям!» – восклицал архиепископ. Что ж, Генри, несомненно, уже не доверяет ни ей, ни сыновьям. Так же как она не верила увещеваниям Ротру, который писал, что ее муж будет во всем демонстрировать ей свою любовь и дает ей гарантии полной безопасности. И это человек, поклявшийся, что убьет ее, если она предаст его! Если она сделает то, о чем пишет архиепископ, то попадет прямо в ловушку.

Дальше архиепископ писал: «Прикажите вашим сыновьям проявлять покорность и уважение к отцу, который ради них претерпел столько трудностей, подвергался стольким опасностям, предпринял столько усилий». Следует ли ей из этого сделать вывод, что Генри пока не знает об отъезде сыновей ко двору его врага, короля Людовика? Судя по письму, Генри полагал, что все они еще находятся с ней в Пуатье. Если так, то король не мог в полной мере осознать степень ее измены, как он это понимает.

Потом появилась угроза. Если она не вернется к своему мужу, предупреждал Ротру, то он лично будет вынужден обратиться к каноническому праву и подвергнуть ее церковному осуждению. Он пишет это, сообщал архиепископ, с большим нежеланием и пойдет на такое действие только со слезами и скорбью… если, конечно, она не образумится.

Чем именно угрожал ей Генри, недоумевала Алиенора, чувствуя легкое головокружение. Разводом? Прежде это ее не испугало, но тогда именно она была счастливым инициатором развода. Но если инициатор не ты, то развод становится процедурой куда как менее приятной, в особенности когда ты знаешь, что тебе есть что терять, включая и твоих детей. И последствия для империи Плантагенетов будут в самом деле катастрофическими.

Но «церковное осуждение» звучало еще хуже развода, хотя, возможно, подразумевало и его.

Отлучение от Церкви. Страшная, ужасная анафема. Быть отрезанной от Самого Господа, от Церкви и всех ее утешений, от всех христиан, остаться без друзей и быть обреченной на вечное проклятие. Нет, Генри, конечно, не пойдет так далеко. Ведь и он сам во время своей долгой ссоры с Бекетом больше всего боялся именно этого.

Она не может вернуться к Генри. Очень скоро он узнает, что она отправила сыновей и Рауля де Фая к его врагу – королю Людовику. Если только уже не узнал об этом. Даже если она отправится в путь прямо сейчас, то, вероятно, опоздает: эти сведения дойдут до него раньше. А имея доказательства ее измены, Генрих вполне может осуществить свою угрозу убить ее. Ради детей и ради себя самой она не должна к нему возвращаться. Даже под угрозой отлучения.

Алиеноре вдруг пришло в голову, что находиться здесь ей опасно, пусть это и ее родная Аквитания. У Генри, возможно, заняты руки: он подавляет бунт сыновей и ведет войну по всем границам, но он наверняка пошлет за ней своих людей. И что тогда?

Надо уехать. Надо как можно скорее уехать в Париж. Алиенора никогда не думала, что ей придется искать защиту от Генри у бывшего мужа, но теперь Людовик – единственный человек, который может защитить ее.

Она вызвала капитана своей стражи и приказала подготовить небольшой отряд сопровождения. Чем меньше он будет, тем скорее они доберутся до места. Потом собрала своих дам – Торкери, Флорину и Мамиллу, трех женщин, которых она любила больше других. Они провели с королевой долгие годы, и она могла доверить им даже свою жизнь. Алиенора поведала им о том трудном положении, в котором оказалась.

– Выбор в любом случае остается за вами, поедете вы со мной или нет. Если вы решите не ехать, я смогу и сама позаботиться о себе, так что пусть это вас не беспокоит. Я, конечно, буду рада вашему обществу, но это побег, а не веселое путешествие, и я не могу гарантировать вам безопасность. И не знаю, когда мы сможем вернуться.

– Я еду, – без колебаний сказала Мамилла.

– Можете на меня положиться, – ответила Торкери.

– Неужели вы сомневались? – улыбнулась Флорина.